Нет, он еще вчера заподозрил, что дело нечисто, когда генерал фразы Старика произнес, что тот на днях сказал. Словно о чем–то намекал ему, а он тогда удивился, но не придал тому значения.

Сам Ильич вне подозрения, как жена Цезаря, а вот хитромудрый Феликс прокололся. Недаром говорят, что шила в мешке не утаить. За его спиной интригует и переговоры с сибиряками ведет. Старая сволочь!

С Арчеговым стоит переговорить наедине, тот явно хочет что–то важное предложить. И выразительно намекает на это. Генерал молод и горяч и Феликса явно не любит, при виде чекистов его прямо корежит. На этом стоит сыграть, доверие за доверие…

— С гарантиями понятно, они обоснованны, но вот насчет Деникина? На такое он не пойдет! Да и сама идея «Казакии», за которую так ратует генерал Арчегов, для него на дух непереносима.

— Зато для нас полезна, Лев Давыдович! Еще как полезна. Военный министр Сибири, целый генерал–адъютант их царька, и надо же столь горячо выступать за отказ от «единой и неделимой»?! Мне на Россию наплевать, я большевик! — Ленин хмыкнул — когда–то сказанная хлесткая фраза вновь пришла ему на ум, и он ее с удовольствием, прямо смакованием повторил. — И когда с такой же мыслью выступает белый генерал, то он наш союзник, и никак не меньше. Его не нужно убеждать, он сам все за нас сделает! Как ловко придумал с казачьими «буферами»! Вы уж с ним поласковей, Лев Давыдович, это ж наш человек, настоящий большевик, хоть партийный билет ему сейчас выписывай!

Троцкий выдавил из себя улыбку, поддерживая ленинское ерничество, весьма далекую от искреннего смеха. Так вождь относился ко всем тем, кого называл «попутчиками революции».

— А потому вы, батенька, постарайтесь выбить сегодня из сибиряков надежное обязательство. Именно так, и никак иначе, чтобы они немедленно прекратили любую помощь югу, особенно золотом. Без этого режим беляков на Кавказе обречен. Ведь так, Феликс Эдмундович?

— Я согласен с вами, Владимир Ильич. Но этого мало — Сибирь далека, а у Деникина руки развязаны.

— Так связать их надобно, и хорошенько. Что нам стоит признать за казаками самостоятельность, раз на этом настаивает военный министр? Ровным счетом ничего! Зато мы такой козырь выбьем, куда там тузу, и раздрай внесем. И армию беляков вдвое уменьшим…

— Втрое, Владимир Ильич, — непроизвольно поправил вождя Троцкий, удивившись, откуда тот знаком с карточной игрой. — Донские и кубанские казаки составляют две трети вооруженных сил на юге России, если не больше. И это без учета терских, уральских и прочих казачеств.

— Вот и прекрасно! — вождь потер в возбуждении руки, пробежавшись по кабинету.

Настроение у Ленина от таких радостных известий было превосходным, и Троцкий прекрасно понимал отчего — путь на Берлин, к мировой революции, идет через Варшаву, а не через Екатеринодар или Омск. Тем более если за Иртышом и Обью могут появиться японцы, война с которыми крайне нежелательна.

— Если мы немедленно выведем казаков из войны, да еще дадим им таких атаманов, что на дух генерала Деникина не переваривают, то обеспечим этим самую надежную гарантию. Хм… Арчегов ведь сам из казаков? Тогда понятно…

Вождь пробежался снова по кабинету, потирая ладошки в лихорадочном возбуждении. Потоптался по ковру, как стреноженный мерин.

— Нет, определенно, генерал наш человек! А этот, как его… Товарищ Миронов, где сейчас? Еще одна прекрасная кандидатура, ведь он, как я помню, тоже вроде из казаков?

— Донской казак, Владимир Ильич. Арчегов иркутский, а родом из терских! Но ведь белые казаки никогда не согласятся на атаманство Миронова, он для них полностью неприемлем!

— А может, нам следует предложить генерала Краснова? Того, что на Пулковские высоты наступал, а на следующий год «независимую» Донскую республику учредил.