Слова Шмайсера словно хлестали плетью, генерал–адъютант вздрагивал всем телом, будто физически ощущал удары.

— Когда это казаки спасителями России были? Разин и Пугачев? А чего далеко ходить, давай возьмем атамана Краснова. Царский генерал, а первым делом что совершил, когда атаманский пернач в руки взял? Да о независимости Дона сказал и кайзеру посольство отправил. А вторым делом? С кубанскими и терскими казаками столковался, чтоб свою «Казакию» создать и генералу Деникину укорот сделать. Хорошо, что атаманская затея провалилась, а то «добровольцам» на Москву сходить бы не пришлось…

— Да ладно тебе. На душе просто пакостно…

— А ты дурью и самобичеванием не майся. Сделанного не воротишь. И вообще, поехали на ту сторону, эшелоны с гвардией пришли. Ждать недолго осталось. Денек нынешний дадим на обустройство, завтра их погоняем и морально подготовим. А послезавтра…

Москва

— Такие гарантии дать можете только вы! Я имею в виду ваш Совнарком. И никто иной!

От удивления чекист чуть ли не подскочил на лавке — глаз вытаращился от изумления. Потребовалось добрая минута, чтобы Мойзес обмозговал сказанное и хрипло спросил:

— Растолкуйте, я что–то вас не понимаю.

— Вы карту юга представляете хорошо? Географию знаете?

— В определенных пределах, — ответ был осторожным.

— В Каспий впадает Волга, в Азовское море Дон. Треугольник получается, не миновав который на Москву не пойдешь. Так ведь?

Мойзес кивнул в ответ, слушая с нарастающим напряжением так, что стал громко сопеть носом.

— Если вы незамедлительно признаете за казачеством юга России право на самостоятельность, как народа, то полностью обеспечите себе тыл. Казакам война с вами не нужна, они хотят жить спокойно. А потому казачий буфер нужно создавать немедленно, не теряя и дня.

— Но Деникин…

— А что Деникин?! Две трети, если не три четверти его армии составляют казаки. Он что, с ними войнушку начнет? Пупок развяжется! Единственное место, где можно начать ему воевать с вами, так это Крым. Но ведь перешейки незатруднительно блокировать с двух сторон. Да и вообще — разве можно обеспечивать операции через бутылочное горлышко при полном отсутствии местных ресурсов?!

— Ваше предложение, конечно, очень интересное, — задумчиво протянул Мойзес. — Но где же подвох?

— Вы это о чем? Какой подвох?

— А вот сейчас вы не искренне ответили, генерал.

— Хорошо, — Арчегов чуть наклонился, почти толкнув плечом Мойзеса. — Отвечу вам честно — как только вы дадите гарантии казакам, вы полностью обеспечите свой тыл. Но…

— Что но?

— Но в будущем, если вы пожелаете распространить на юге совдепию, заплачете кровавыми слезами. За полгода казаки вкусят мирной жизни, а наше золото сделает ее более привлекательной. И как только вы нападете — мы вас извалтаем беспощадно. У нас будет кадровая армия, опытное командование, достаточно военно–технических ресурсов, завершено перевооружение. За полгода много воды утечет. А если не нападете, то и мы, и вы в выигрыше — нам платить не надо будет, ибо вы наших кредиторов вырежете. Это наше обязательное условие, и, надеюсь, вы разделяете его, несмотря на некоторый цинизм сказанного.

— В политике нет цинизма, а есть здоровое восприятие, — Мойзес ответил с некоторым почтением. Даже глаз стал блестеть иначе. — Вы сможете мне ответить на один вопрос?

— Задавайте! Отвечу честно, но есть некоторые моменты…

— У меня вопрос личного характера, тайны вашего Генштаба не нужны, — чекист усмехнулся, но заговорил вкрадчиво: — Вы монархист, но, тем не менее, предлагаете нам такое, что в голову не укладывается! А как же «единая и неделимая»? «Царствуй над нами»? Почему вы так делаете?!

Мойзес буквально выплевывал из себя последние слова, словно боялся, что ему заткнут рот.