Они сели в машину Рейнольдс и выехали с больничной стоянки.

— Я знала, что ты придёшь сегодня. И хотела приехать пораньше и встретить тебя, но задержалась. Прости, что тебе пришлось выслушать все это от больничной сестры. Я не хотела этого. — Рейнольдс взглянула на корзину с цветами, которую Ли прижимал к груди, и почувствовала к нему острую жалость. В этот момент она перестала быть агентом ФБР, а превратилась в женщину, сидящую рядом с человеком, сердце которого разрывалось от боли. А то, что Рейнольдс собиралась сказать ему, должно было вызвать ещё более острую боль. — Фейт включили в программу защиты свидетелей. Бьюканана тоже.

— Что?! Бьюканана — это я понимаю. Но при чем здесь Фейт? — Облегчение, которое испытал Ли при этих словах, соединилось с яростью. Все это ни в какие ворота не лезло.

— Но ей нужна защита. Если кое-кто узнает, что Фейт жива… сам понимаешь, что с ней сделают.

— Когда этот чёртов суд?

— Никакого суда не будет.

Ли недоуменно уставился на неё:

— Только не говори мне, что этот сукин сын Торнхил умудрился заключить очередную сделку!

— Он не заключил.

— Тогда почему же не будет суда?

— Суду необходим подсудимый. — Рейнольдс постучала пальцем по рулю, надела солнечные очки и потянулась к кнопке кондиционера.

— Я жду ответа, — сказал Ли. — Или я, по-твоему, не заслуживаю внятных объяснений?

Рейнольдс вздохнула:

— Торнхил мёртв. Его нашли в машине, на какой-то заброшенной дороге, с пулей в голове. Самоубийство.

Потрясённый Ли молчал и лишь через минуту вымолвил:

— Выход, достойный труса.

— Думаю, все испытали облегчение, услышав эту новость. Особенно в ЦРУ. Сказать, что вся эта история их подкосила, — значит ничего не сказать. Хотя лично мне кажется, что стране принёс бы больше пользы длительный публичный процесс.

— Да, конечно, копание в грязном бельё и все такое, — язвительно заметил Ли. — Да здравствует наша страна, ура! — Он шутовским жестом отдал честь флагу, развевавшемуся на здании почты, мимо которой они проезжали. — Ну хорошо. Теперь, когда Торнхила нет, зачем прятать Фейт?

— Сам знаешь ответ на этот вопрос. Торнхил умер и унёс с собой в могилу имена всех вовлечённых в это дело. Но они живы и на свободе, нам это известно. Помнишь видеоплёнку, которую ты нам показал? Торнхил говорил с кем-то по телефону, и этот человек жив и на свободе. В ЦРУ проводится внутреннее расследование, они пытаются вывести его сообщников на чистую воду, но я сильно сомневаюсь, чтобы эти усилия увенчались успехом. И ты прекрасно понимаешь: эти люди ни перед чем не остановятся, чтобы убрать Фейт и Бьюканана. Хотя бы из мести. — Она коснулась его руки. — И тебя тоже, Ли.

Взглянув на Рейнольдс, он покачал головой:

— Нет. Не согласен. Я под программу защиты свидетелей не пойду. И новое имя мне ни к чему. Мне пришлось побывать в таких переделках, что и своё имя я вспоминал с трудом. И плевать я хотел на всех этих приспешников Торнхила! Даже рад буду встрече. Им мало не покажется. Хоть натешусь перед смертью!

— Это не шутки, Ли. Ты в большой опасности, и выход тут один — спрятаться. Не можем же мы охранять тебя двадцать четыре часа в сутки.

— Нет? И это после того, что я сделал для Бюро? Даже футболка с тремя буквами «ФБР» мне не светит в подарок?

— Ну почему ты так легкомысленно относишься к серьёзным вещам?

— Наверное, потому, что мне плевать, Брук. Вот ты вроде бы умная девушка, а не понимаешь.

Мили две они проехали в полном молчании.