Глава 12

Брук Рейнольдс сидела в своём арендованном офисе, который находился примерно в десяти кварталах от здания оперативного отдела ФБР в Вашингтоне. Бюро иногда снимало такие офисы для своих агентов, занятых особо сложными и тайными расследованиями. Если бы такого агента подслушали где-нибудь в кафетерии или в коридоре, это привело бы к катастрофическим последствиям. Все дела, которыми занималось подразделение, выявлявшее случаи коррупции в среде госслужащих, носили весьма деликатный характер. «Клиентами» этого подразделения были вовсе не грабители банков в масках и с пушками наготове. Об этих людях часто писали на первых полосах газет, их часто показывали в телевизионных новостях, где они давали интервью.

Рейнольдс нагнулась, сняла лодочки на плоской подошве и потёрла ноющую от боли ступню о ножку кресла. Казалось, болят и ноют не только ноги, но все тело. Сухожилия словно стянуты, кожа раздражена, горло саднит. Хорошо, что ещё жива. В отличие от Кена Ньюмана. Первым делом Рейнольдс позвонила его жене, сказала, что хочет заехать и поговорить.

И отправилась к ней домой. О причинах визита Рейнольдс не сообщила, но Энн Ньюман уже знала, что её муж погиб. Рейнольдс поняла это из нескольких невнятных слов, произнесённых несчастной женщиной.

Обычно агента сопровождает в этой печальной миссии кто-то из старших по званию. Семья погибшего должна знать, что все Бюро, от старших до младших по чину, скорбит о случившемся. Однако Рейнольдс не стала дожидаться сопровождающего. Рейнольдс считала, что ответственность за смерть Кена лежит на ней, поэтому именно она должна сообщить семье о его гибели.

Приехав к Ньюманам, Рейнольдс сразу перешла к сути дела, обойдясь без подготовительной речи, чтобы не усугубить страдания вдовы. И соболезнования, принесённые ею несчастной, были самыми искренними. Рейнольдс никуда не спешила. Она обняла Энн, утешала её, проливала вместе с ней слезы. По мнению Рейнольдс, Энн стойко отнеслась к полному отсутствию информации. Гораздо лучше, чем отнеслась бы к этому сама Рейнольдс, если бы оказалась на её месте.

Энн разрешат увидеть тело мужа, после чего главный патологоанатом штата произведёт вскрытие. При этом обязаны присутствовать Конни и она, Рейнольдс, наряду с представителями полицейского управления штата Виргиния и прокуратуры, как положено в подобных случаях. Разглашать информацию о результатах вскрытия категорически возбранялось.

Они также рассчитывают на помощь Энн Ньюман, которой придётся держать под контролем скорбящих родственников и членов семьи. Конечно, наивно ожидать, что сокрушённая горем женщина поможет федеральному агентству, при том что ей даже не сообщили истинных причин и обстоятельств смерти мужа. Но таковы правила.

Покидая дом несчастной Энн, — детей забрали к себе друзья, — Рейнольдс не могла отделаться от ощущения, что в смерти мужа Энн винит прежде всего её. И, направляясь к машине, Рейнольдс отчасти соглашалась с ней. Вина же, которую испытывала сейчас Рейнольдс, напоминала занозу, глубоко засевшую в коже. Но не простую заострённую деревяшку, а как бы живое существо, свободно перемещающееся внутри её тела, в поисках места, где можно угнездиться, разрастись и постепенно убить свою жертву.

Выйдя из дома Ньюманов, Рейнольдс лицом к лицу столкнулась с директором ФБР, приехавшим выразить соболезнования вдове. Он также сказал сочувственные слова Рейнольдс, трагически потерявшей напарника. А затем сообщил, что ему передали содержание её разговора с Масси, и он склоняется в пользу её суждений. При этом директор дал понять, что желательно как можно скорее получить результаты расследования.

И вот теперь, заметив беспорядок, царивший в офисе, Рейнольдс вдруг подумала, что он вполне отражает сумятицу и хаос в её личной жизни. Большой письменный стол и более маленький, приставленный к нему, столик для переговоров были сплошь завалены папками с открытыми и незаконченными делами.