— Крепитесь, Егоршин. — Я пододвинул к себе свободный стул, нашел в блокноте номер, набрал его. — Это Администрация Президента? Я — капитан ФСБ Лаптев. Соедините меня с Болеславом Яновичем.

Услышав мои последние слова, старлей тихо снялся с места и почтительно отступил к дверям, дабы не мешать переговорам на государственном уровне. Однако никаких переговоров у меня не вышло.

— Болеслава Яновича нет, — откликнулся женский голос. — Он в Центризбиркоме. Что ему передать?

— Спасибо, ничего не надо. — Я досадливо бросил трубку и глазами поискал старлея, чтобы возвратить его на пост.

Егоршин тем временем успел обрести нового собеседника — высокого стриженого парня с забинтованной ладонью. Вот вам еще один кандидат в «Мстители», подумал я. Какой уж там по счету?

Кандидат по фамилии Леонтьев переминался с ноги на ногу: наверно, выяснял расположение здешнего сортира. Ну точно!

— ... Вон там, в конце коридора. — Старлей показал рукой.

Бурча себе под нос, парень прошел мимо меня. На всякий случай я прислушался к его тихому заунывному бормотанью. Чисто инстинктивно.

«... бвина, дежды, тихо, йславы, недо, лгоне...»

Что за тарабарская считалка? — удивился я про себя. — «Бвина»? «Дежды»? На каком это языке?

Спина бурчащего парня начала удаляться от меня в сторону двери с буковкой «М».

«Жилнас, обман...» — напоследок услышал я.

И внезапно все понял.

Крохотные разбросанные детальки, пустые и ничтожные по отдельности, вдруг соединились вместе и образовали сообща уже нечто.

Высокий рост. Стриженый затылок. Небольшая сутулость. Чуть отвисшие полы курточки (с чего им отвисать? материя же совсем легкая!). Бинт на правой руке. А, главное, считалка...

Макс, это ведь никакая не тарабарская считалка! «Любви, надежды, тихой славы недолго нежил нас обман» — вот это что такое. Пушкин из школьной программы. Стих «К Чаадаеву»! И в письме «Мстителя» — опять Пушкин: «Россия вспрянет ото сна, и на обломках самовластья...»

«Леонтьев» — это и есть Игорь Исаев! Он! Автор письма. Хозяин пластита. Сумасшедший террорист. Какому нормальному наблюдателю на выборах придет в голову бормотать Пушкина?..

Наученный опытом позавчерашней погони, я удержался от громкого окрика «Стой!» и очень мягко, стараясь не шуметь, двинулся следом за террористом. Якобы тоже в сортир.

Если пластит действительно у него под курткой, а взрыватель механический либо электрический, то без подготовки Исаева не взять. Все, что я могу и должен сделать, — локализовать его в безлюдном помещении, а потом эвакуировать всех отсюда подальше. Школьный туалет, когда он пуст, — наилучшее место. Благодаря моей универсальной отмычке я могу и открывать, и закрывать любой замок.

Подождав, пока Исаев-Леонтьев скроется в комнатке с буквой «М», я приложил ухо к двери и услышал мерные глухие удары. Что он там делает? — удивленно подумал я. — Гвозди заколачивает в стену?

Я слегка приоткрыл дверь. Потом открыл ее побольше, а затем просто вошел внутрь. «Мститель» не услышал меня и не увидел: стоя у противоположной стенки ко мне спиной, террорист размеренно долбил головой в эту стенку и бормотал.

Теперь это уже были не стихи. В паузах между ударами «Мститель» шепотом ругался — с кем-то глубоко внутри себя. Я был почти уверен, что в истории болезни Исаева отыщутся слова про тяжелую фронтовую контузию. Дикую головную боль можно притушить только наркотиком. Наверное, травка у террориста вышла вся.

Кроме Исаева, в сортире больше никого не было.