Далее выяснилось, что его превосходительство, состоявший с Камышевым в давних приятельских, почти дружеских отношениях, незадолго до начала траурной церемонии успел переговорить с родственниками погибшего. Ничего нового и интересного родственники ему не рассказали: да, гостил, да, уехал… Гостил тихо, в рамках приличий, без гусарства, лишнего на грудь не принимал, скандалов и, упаси бог, драк не затевал, в уличных инцидентах не участвовал, врагов в городе не имел ввиду многолетнего отсутствия… Господи, горе-то какое! Ведь столько лет на войне, весь в дырках, как решето, а погиб средь бела дня в какой-то нелепой дорожной аварии…

Составленный прибывшими на место происшествия сотрудниками ГИБДД протокол не поддавался двоякому истолкованию: превысил скорость, не вписался в поворот и слетел с дороги. Врачи осторожно добавляли: возможно, на быстроте реакции сказались последствия недавней контузии.

В общем, человеку внезапно и очень не вовремя стало нехорошо — голова закружилась, потемнело в глазах, а может, просто отвлекся или слишком глубоко задумался…

Если подумать, Юрий не видел в этой ситуации ничего сверхъестественного или хотя бы просто необычного. С контузией не шутят, а чуть меньше тысячи километров за рулем по скользкой зимней дороге — не пустяк даже для абсолютно здорового человека. Дорога есть дорога; один знакомый гибэдэдэшник как-то признался Юрию, что очень большой процент дорожно-транспортных происшествий происходит по совершенно непонятным, необъяснимым, а сплошь и рядом просто невозможным причинам: этого не могло случиться, но это случилось, и что тут еще скажешь?

«Вполне возможно, — сказал, выслушав это глубокомысленное рассуждение, Ростислав Гаврилович. — Но я спинным мозгом чую: что-то тут не так». — «Так я смотаюсь в этот Мокшанск», — подавив недовольный вздох, предложил Якушев.

Немедленно выяснилось, что господин генерал им абсолютно неправильно понят, и что со своим предложением Юрий сильно поторопился. Случай был прямо-таки уникальный: его превосходительство, как оказалось, затащил майора Якушева в свою машину не затем, чтобы поставить перед ним очередную боевую задачу, а чтобы посоветоваться. «Тебе что, больше нечем заняться? — сказал господин генерал, сердито поблескивая темными стеклами очков. — Я уже послал туда человека, чтобы навел справки и осмотрел машину, и обратился к серьезным людям в МВД с просьбой хорошенько разобраться в этом деле. Так что в Мокшанск тебе ехать незачем. Не печалься: насколько я понял, ты от этого ничего не потеряешь. Просто чувство какое-то странное, сам не пойму, откуда оно взялось. То ли гроб этот закрытый мне покоя не дает, то ли погода на мозги давит… Так ты думаешь, тут все чисто?» — «Ничего я на самом деле не думаю, — честно признался Юрий. — Чтобы что-то думать и, тем более, делать выводы, нужно располагать информацией. То, что вы мне сейчас рассказали, это не информация, а официальная версия. Никаких противоречий я в ней не наблюдаю, но это еще ни о чем не говорит. В общем, если считаете нужным разобраться — разбирайтесь. Вернее, пусть ваши знакомые из МВД разбираются. Если это убийство, то спланировали и осуществили его наверняка не спецслужбы — кому это надо, он ведь был солдат, а не шпион. Да и джигиты с Кавказа вряд ли поехали бы за ним в эту дыру. А если бы поехали, то не стали бы мудрить, обставляясь под несчастный случай, у них в этом плане все просто и ясно: или бомба под капотом, или очередь в упор… Так что возможных мотивов убийства всего два: или корыстные побуждения, или месть.