— Да нет, я не против, называй меня леди Люси и дальше. Как-никак, это свидетельствует о подлинном уважении, не правда ли?

Пауэрскорт усмехнулся.

— А что ты скажешь Роберту?

— Роберту, ах да, Роберту, — леди Люси еще плотнее прижалась к плечу Пауэрскорта. — Знаешь, на днях он спросил, не собираюсь ли я выйти за тебя замуж. Вот так, просто. Думаю, я единственная оставшаяся незамужней из матерей мальчиков его школы. Наверное, это и навело его на мысль.

Она вспомнила их разговор: Роберта, довольного тем, что он покончил со школьным заданием по латыни, с существительными второго склонения, себя, сражающуюся с последним сочинением Генри Джеймса.

— Мам, а ты не думаешь выйти за лорда Пауэрскорта?

Леди Люси некоторое время собиралась с мыслями. Какие странные вещи говорит иногда Роберт. Впрочем, она и сама думала об этом — всего минуту назад. В Генри Джеймса так сразу не вникнешь.

— Ну, милый… — что бы ему такое сказать? Наверное, самое верное — правду, и чем раньше, тем лучше. — Я вышла бы, если бы он меня попросил. Но этого пока не случилось.

— А он попросит?

— Надеюсь. Надеюсь, что рано или поздно он на это решится. Вероятно.

— И ты тогда согласишься?

— Да, — она рассмеялась. — Да, тогда соглашусь.

Роберт почему-то не сомневался, что лорд Пауэрскорт попросит. Мама же вон какая красивая. Все мальчики в его школе так и говорят.

— А что ты об этом думаешь, Роберт? О том, что мы вдруг возьмем да и поженимся?

— Ну, он здорово вяжет узлы и вообще хорошо управляется с моим кораблем, — ответил практичный Роберт.

— Я думаю, ему приходится думать и о другом. Очень часто.

И леди Люси объяснила Роберту, что Пауэрскорт — следователь, что он раскрывает преступления, иногда даже убийства. А по временам выполняет секретные поручения правительства — он и в Венецию ездил с таким поручением. Глаза у мальчика становились все больше и больше.

— Так он ездил в Венецию с секретным заданием? И когда мы были на Круглом пруду, он тоже обдумывал всякие тайны? Ух ты! — Роберт примолк, усваивая новые сведения. — Мам?

— Да, милый?

— А можно, я в школе об этом расскажу? Если ты за него выйдешь. О том, чем он занимается — лорд Фрэнсис. О расследованиях.

— Только совсем немного, милый. Совсем немного.

Кэб, уже выехавший на последнюю прямую, медленно катил по челсийской Кингз-Роуд. Полная луна время от времени показывалась над крышами Слоун-сквер.

— Так что, сам понимаешь, Фрэнсис, не думаю, что с Робертом возникнут какие-нибудь сложности.

— Понимаю. Послушай, может быть, мне стоит иногда приходить к вам переодетым? Ну, чтобы произвести на Роберта впечатление. В накладной бороде? Или в облике прачки?

Кэб остановился у дома 25 на Маркем-сквер.

— Фрэнсис, ты не зайдешь ненадолго? Не выпьешь чашку чая?

— С наслаждением, леди Люси, — ответил, расплачиваясь с кебменом, Пауэрскорт. — С совершеннейшим наслаждением.

В дом сестры на Сент-Джеймсской площади он возвратился поздно. Однако леди Розалинда еще не спала.

— Фрэнсис, — произнесла она, делая вид, что приводит в порядок подушки на одном из канапе. — Как ты поздно. Ну, что Бетховен? Что леди Люси? Есть какие-нибудь новости?

Пауэрскорт понимал — так ясно, как если бы все было написано на окнах, — сестра подозревает, что он сделал леди Люси предложение. Она уже несколько дней намекала ему, что время для этого настало.