— Нам необходимо понять, можно ли утаить случившееся, скрыть его. И затем нам необходимо, чтобы — Пауэрскорт? Вы ведь так назвали его, Сутер? — нам необходимо, чтобы он нашел убийцу моего сына.

Вы знаете, Шепстоун, как надлежит поступить, когда убийца будет найден. Мы не можем призвать в помощь себе закон и суд Англии, однако существуют законы более древние. Мне отмщение, говорит Господь. Я воздам. «Даже до третьего и четвертого рода смеющихся надо мной». Каждый, кто причастен к этому убийству, должен заплатить за него. Своей кровью. Не кровью моего сына.

Принц Уэльский покинул гостиную. Стоящие в углу ее, рядом с книжным шкафом, старинные часы отбили пять. Со времени обнаружения тела прошло меньше суток.

Сэр Уильям Сутер безучастно взирал на часы.

Сэр Бартл Шепстоун некоторое время смотрел в огонь. Потом записал в книжечку еще кое-что. Он заполнил словами своего господина — такими, какими запомнил их, — три странички. Вообще-то, сэр Бартл предпочитал Бога Нового Завета, Бога любви и прощения, ветхозаветному трубному гласу: Мне отмщение. Но он знал, в чем состоит его долг.

— Роузбери! Пауэрскорт! Слава Богу, вы приехали, — сэр Уильям Сутер и сэр Бартл Шепстоун были в своих приветствиях единодушны. Пауэрскорт с интересом отметил, что траура ни на одном из них нет.

— Сообщите нам факты, друг мой. Сообщите факты, — Роузбери стоял, прислонясь к каминной полке гостиной, расположенной в глубине Сандринхема и выходящей окнами на снежную равнину и замерзшее озеро.

— Что ж, попытаюсь, — Сутер поморщился, перспектива вновь пережить последние двадцать четыре часа была ему явно не по душе. — Тело герцога Кларенсского обнаружили незадолго до семи часов прошлого утра. Лорд Генри Ланкастер, он, если не ошибаюсь, конюший или камергер герцога, заглянул к нему, чтобы осведомиться о его здоровье — герцог был сильно простужен — и спросить, не желает ли он, чтобы ему принесли завтрак. Слава Богу, это был Ланкастер, а не одна из убирающих комнаты горничных.

— Как лежало тело? — негромко спросил Пауэрскорт.

Сутер внимательно вгляделся в него. Возможно, именно в таком мире и вращается Пауэрскорт, в мире, где ночами по коридорам прокрадываются убийцы, а по утрам находят трупы. В мире, где запах крови остается в твоих ноздрях еще долгое время после того, как ты выйдешь из комнаты.

— Герцог лежал на спине. Горло перерезано. Так же как запястья и большие кровеносные сосуды на ногах. Кровь залила весь пол.

— Боже мой! — воскликнул Роузбери. — И это Англия, а не Рим времен Нерона или Борджиа. Какой ужас!

— Согласен. Согласен, — Сутер отнесся к его восклицаниям с терпеливостью взрослого человека, ожидающего, когда у ребенка утихнет вспышка раздражения. Лицо Сутера осталось таким же непроницаемым, как всегда, — маска, скрывающая работу ума. — Ланкастер соображал быстро. Он призвал еще одного конюшего, Гарри Радклиффа, и велел ему охранять дверь, никуда не отлучаясь, говоря всем, что герцог спит и будить его нельзя ни в коем случае. Я проинформировал о случившемся принца Уэльского, а тот сказал жене и прочим членам семьи.

Доктор Бродбент, осмотрев тело, пришел к заключению, что убийство произошло между одиннадцатью часами предыдущего вечера, когда Ланкастер пожелал герцогу спокойной ночи и оставил его, и пятью часами утра. Бродбент, естественно, также поклялся все сохранить в тайне. Принц пожелал, чтобы вы, джентльмены, приехали сюда, прежде чем мы решим, что предпринять дальше.

О том, что здесь произошло, знает меньше дюжины человек. Принц придерживается твердого мнения, что убийство необходимо скрыть, что мы должны придумать историю, которая позволила бы утаить правду.