|
А командиры твои сообразили — ну и… — Постой-постой. Как это может быть? — Как тебе объяснить… ты кусочки картины все имеешь, только сложил их неправильно. Мозаики эти, как их… козы, позы… — Паззлы? — Во-во. Сложил не так, как надо, а так, как подсказали. И всё сошлось, и лишних нет, а что картинка дурацкая — так и жизнь у нас такая. Или ещё смешнее — был случай: мужик сфотографировал своих приятелей на шашлыках, а на заднем плане на фотокарточке его жена трахалась с каким-то другом семьи; так вот карточка пролежала у него в альбоме четыре года, прежде чем это увидели. Смешно, да? Ещё налить? — Два глотка, не больше — а то жарко… Слушай, а ты откуда знаешь, что… ну… это… — А я бывший следак. Причём хороший. Такие вот простенькие дела раскалывал как нечего делать. Потому и бывший теперь… — Может, тогда и это расколешь? Мучает меня оно… — Извини, не хочу. Надоедает в конце концов в говне рыться — даже за деньги. И — хочешь совет? — Ну? — Забей. Даже если ты и выстроишь верную картинку, ты всё равно ни проверить не сможешь, ни сделать что-то. Поэтому не жги напрасно мозг, он тебе на гражданке ой как пригодится. Ты сам откуда? Москвич? — Нет, из Дмитрова. — О, почти соседи. Я из Дубны. Серёгой меня зовут. Чем заниматься будешь, уже знаешь? — Пока нет. Разберусь на месте. — Если долго провисать будет, звони. Экспедиторы нам постоянно бывают нужны. Работа разъездная, но не слишком пыльная. Контора не богатая, но и не бедная… в общем, перебиться какое-то время можно. А там что-нибудь получше подыщешь, если не понравится. Может, и не захочешь подыскивать. — Экспедитором… ну, почему нет. А ты там кто, в этой конторе? — Разгребаю завалы в основном. И так, по мелочи. Пиши телефон… — Щас, записульку достану… А что экспедировать-то? — Жратву в основном. Консервы, пиво… в общем, всякое такое. Стиральный порошок ещё… Минимум романтики. — Мне этой романтики, якорный бабай… Юру уже несколько лет поражал очевидный для всех факт: можно сесть в плацкартный вагон и за полтора суток уехать из войны в Москву, где все заняты только собой и всякие там разведвзводы никому на хрен не нужны. А потом снова сесть в тот же вагон и вернуться на войну. Но теперь уже, наверное, обратной дороги ему не будет. Поздно вечером поезд остановился в голой степи и какое-то время стоял безмолвно, а потом объявили, что впереди серьёзная авария и стоять придётся не меньше шести часов. Юра ушёл далеко в степь. Пахло прогретой землёй, дымком и почему-то сушёной вишней. Над горизонтом полыхала исполинская луна — раз в десять больше московской. Кто-то пел у костра, кто-то даже плясал. Простояли меньше шести: тепловоз загудел, собирая разбредшихся. Юра даже с сожалением забрался в вагон, лёг и скоро уснул. Серёга из Дубны давно похрапывал под простынёй. |
