|
— Люда, — протянула ладошку хозяйка. Она была довольно высокая, худощавая, с уставшим малоподвижным лицом и неожиданно живыми глазами. — Алёна. — Юра. — Ну а Васька… сейчас придёт. Он иногда болтает лишнего, не обращайте внимания. Ужинать будете? Мы-то уже, а вы… — Ой, да не утруждайтесь, — сказала Алёна. — У нас с собой. — Не по-людски… — уже спиной говорила Люда, склоняясь перед освещённым нутром холодильника, — сейчас, сейчас, хоть крошечку… И почти мгновенно на столе образовались миска с картофельным салатом, тарелка крупно нарезанной ветчины и две миски с грибами: жареными, приправленными горчицей, и солёными, политыми подсолнечным маслом. — Не стесняйтесь, я с вами просто за компанию посижу, а вы ешьте, ешьте, в городе еда не такая… Появился хозяин Вася с бутылкой в руках и собранными в щепоть маленькими стаканчиками. — Вот. Не знаю, как у вас заведено, а у нас принято перед ужином принять по маленькой… — Васька! — Сорок лет я Васька. Не возражай. Пьяным когда меня видела? — Ладно, — смягчилась Люда, — капни по маленькой, что-то и я устала сегодня… Давайте за знакомство. Разговор завязался. Хозяева оказались не совсем хозяевами, а арендаторами. Откуда сами? — переглянулись и на миг замялись. Из-под Любечей. Где это? Украина, белорусская граница… — Зона? — спросила Алёна. Две головы согласно кивнули. Только сейчас Юра увидел, как эти люди похожи друг на друга. У него круглое одутловатое лицо, у неё — длинное измятое, а вот поди ж ты… да, неспроста на переселенцев из окрестностей Зоны смотрели почему-то как на прокажённых; считалось, что соседство с ними то ли приносит несчастье, то ли они вообще заразные… Большая часть переселенцев оказывалась в Сибири или на Дальнем Востоке, некоторая — в Поволжье, ещё сколько-то разбредалось по всему миру, хотя препоны, которые им чинил цивилизованный мир, ни в рамки здравого смысла, ни в рамки всяческих конвенций о беженцах и вынужденных переселенцах не укладывались; но давно уже было замечено, что Запад врёт как дышит. То есть Россия тоже врёт, но когда она врёт, то за неё становится неловко — так неуклюже и неумело она это делает. А те… Виртуозы. Поговорили на эту и другие интересные темы (в частности, что Люда была библиотекарем, а Василий — инженером-наладчиком автозаправочного оборудования), и незаметно оказалось, что времени уже двенадцать, а хозяевам вставать в пять. Люда проводила Юру и Алёнку в гостевую половину… …и оказалось, что там одна кровать-полуторка, уже застеленная, и даже угол одеяла откинут. — Якорный бабай… — сказал Юра. — Неловко их снова беспокоить… ладно, я тут на полу… Алёнка молча села на край кровати, нахохлилась. — Не надо на полу, — сказала она. — Иди сюда. Сядь. Дай руку… — Ты дрожишь, — сказал Юра. |
