|
— Я, наверное, совсем тупой после вчерашнего, — сказал Юра. — Надо, наверное, что-то чувствовать. А я ничего не чувствую. — Просто скажи, что я чёртова дура и по дурости своей наломала таких дров… Я не знаю, что с нами будет, как всё сложится… но я тебя люблю. Понимаешь? — Алёнка, — сказал Юра. — И я тебя люблю. Больше… больше… — Больше, чем я заслуживаю. Я знаю. — Не смейся. Но я… — Ты хочешь сказать, что две девочки для тебя — это чересчур много? — Нет, я не это… Я не знаю. То есть и это тоже… — Элька, между прочим, в тебя влюблена, как кутёнок. Это чтоб ты знал. А я обещаю не подглядывать. Зона, сука, что же ты с нами вытворяешь?.. Юра с трудом протянул руку и сгрёб Алёнку, притянул к себе, прижал, ткнулся лицом куда-то в шею. — Дура, — сказал он. — Чёртова дура. Проклятая чёртова дура… — Если бы ты ещё знал, за чем она пришла сюда, — сказала Эля. — Ты бы её вообще убил. — За чем? — глухо спросил Юра. — Не скажу. Саму спросишь. Захочет — расскажет. Только как ты её теперь будешь одну отдельно убивать?.. Ладно, потом разберёмся. Тут к тебе парламентёры. Прощения просить идут. — Какие ещё парламентёры? — Ну, которые тебя обобрали на тропе. И с ними ещё несколько посторонних тёток. — Так они живые? — Живые. Ты же бандитов всех положил. Вот они и живые. Теперь будут просить вывести их отсюда. — А что, сами не могут? Эля покачала головой. Прошло ещё несколько часов. Юра стоял на истоптанном пятачке перед чащей. Огромные стебли почти чёрной крапивы густо поднимались справа и слева. Как в том анекдоте: «…не, братишка, конопля — на самом деле дерево…» За крапиву не заходи, вспомнил Юра слова Тайвы. Не буду, Тайва. Прощай. Ты, сказал он чаще. Или Источнику. Или Зоне. Всем им вместе и каждому по отдельности. Если они существовали по отдельности, в чём Юра сомневался… Я теперь знаю, кто ты есть. Может быть, ещё не совсем точно, но знаю. Немного приведу память в порядок — и буду знать лучше. Потом придумаю слова, чтобы объяснить другим. А там посмотрим. Может, ты нечеловечески мудра. Может, глупа и глумлива. Я не держу на тебя зла. Добра тоже не держу. И — слушай. Мне от тебя ничего особенного не надо. Просто дай мне силы выдержать всё то, что ты на меня нагрузила. Хорошо? Просто дай мне силы и любви. Это всё, что я хочу, не больше и не меньше. И имей в виду. Я ведь могу и вернуться. Мне всё равно, пусть тебе и полмиллиарда лет, и ты просто не можешь знать, что такое смерть… но я-то знаю. И запросто поделюсь этим знанием. Ясно? Он вывинтил запал из одной гранаты и бросил её как мог далеко. Это тебе на память. Сунул руки в карманы шинели, потоптался ещё немного, как бы ожидая немедленного ответа, и пошел к не такой уж маленькой толпе, что терпеливо ожидала его. |
