— О, лорд Лукан! — произнесла Пруденс, выпрямившись и без особого тепла улыбнувшись молодому человеку, подошедшему к их столику. — Добрый день, мы и не слышали, как вы подкрались.

Молодой человек густо покраснел:

— Прошу прощения. Я не хотел прерывать вас… Я собирался пригласить мисс Честити на танец. — Он робко указал на площадку, где несколько пар кружились под звуки медленного вальса.

— С удовольствием, Дэвид. — Честити одарила его лучезарной улыбкой. — Очень мило с вашей стороны. — Она поднялась со стула и, приподняв бровь, взглянула на сестер: — Я ненадолго. — Взяв лорда Лукана под руку, она удалилась, изящно покачивая бедрами.

— Чес так терпелива с этими беднягами, — сказала Пруденс. — Молодые люди слетаются к ней, как пчелы на мед, а она никогда не выказывает раздражения. Я бы с ума сошла на ее месте.

— У нашей маленькой сестрички очень мягкий характер, — с легкой улыбкой произнесла Констанция. — Не как у нас с тобой, дорогая Пру.

— Ты права, — согласилась Пруденс. — Мы настоящие людоедки. Дай нам шанс, и мы их съедим живьем.

— Но мама всегда говорила, что Чес при всей ее кажущейся податливости нелегко одурачить, — напомнила Констанция.

Пруденс не ответила, и какое-то время обе девушки молчали, погрузившись в воспоминания о матери, умершей три года назад.

— Как думаешь, мама, наверное, в гробу перевернулась бы, если бы узнала, что мы зарабатываем деньги, продавая газету? — спросила Констанция, когда звуки вальса стихли.

— Нет… она одобрила бы нас, — решительно ответила Пруденс. — Должны же мы что-то делать, чтобы удержать семью на плаву, а от папы толку мало.

Спустя некоторое время к столику вернулась Честити под руку со своим партнером, с которым она мило, но решительно распрощалась. Она опустилась на свой стул и спросила:

— Итак, на чем мы остановились?

— На финансовых вопросах, — напомнила Констанция. — Я спрашивала Пру, пришла бы наша мама в ужас при мысли о том, что мы продаем газету или нет.

— Думаю, она сама поступила бы точно так же, если бы возникла необходимость.

— Такой необходимости не возникло бы, будь она жива. Отец не промотал бы свои деньги, ввязываясь в немыслимые авантюры. — Пруденс презрительно покачала головой. — Как ему взбрело в голову вложить все до последнего пенса в это фантастическое предприятие? Кто когда-либо слышал о железной дороге в Сахаре?

— Транссахарская железная дорога, — невольно рассмеялась Констанция. — Если бы наше положение не было таким тяжелым, это было бы смешно.

Пруденс не выдержала и против воли рассмеялась вслед за старшей сестрой. Честити пыталась сдержать улыбку, но тщетно. Их мать, леди Дункан, наделила своих дочерей здоровым чувством юмора, которое зачастую проявлялось весьма некстати.

— Не оборачивайтесь, но мои уши уже горят, — небрежно произнесла Честити, беря с тарелки ягодку смородины. — Готова поспорить на что угодно, что нас сейчас горячо обсуждают, если не осуждают.

— Кто? — Пруденс выпрямилась и оглядела зал, близоруко щурясь.

— Недавно появилась Элизабет Армитидж с мужчиной, которого я прежде не видела.

— Интересно, — сказала Констанция. — Новое лицо — это редкость в здешних местах. Где они сидят?

— Позади тебя, но только не оборачивайся.