— Так почему вы его все-таки не можете вычислить? — спросил напрямую Ловец.

Аэнбэшник нахмурился на свой кофе и качнул головой, когда официантка с резервной емкостью с готовностью подплыла, думая подлить горяченького. Постояв журавликом, она поплыла меж столиков дальше. Любой из посетителей мог видеть сейчас в закутке двоих мужчин среднего возраста, один из которых подтянут и мускулист, а другой, расположенный к полноте, бледен бледностью плохо проветриваемых офисных помещений.

— Потому что умен он, гад, бесовски, — вздохнул тот наконец с обидчивой искренностью игрока, находящегося в проигрыше.

— Поясни, — попросил Ловец. — Если можно, на языке чайников.

— Свои опусы он, вероятно, записывает на цифровую камеру и скидывает на ноутбук. В этом ничего странного нет. И отсылает все на «Хиджру» — есть такой сайт. Так называлось переселение пророка Мухаммеда из Мекки в Медину.

Ловец посмотрел без выражения. В пояснениях насчет нюансов ислама он не нуждался.

— Но вы ведь можете взять «Хиджру» под колпак?

— Толку-то. Это всего лишь программа, средство передачи. Он ее купил у какой-то мелкой фирмы в Дели, теперь ее уж и на свете нет: разорилась. Так вот, когда ему надо разослать новую проповедь по миру, он отсылает ее на «Хиджру», а его точное местоположение остается скрытым за счет того, что проецируется от одной начальной точки к другой, нарезая по миру круг за кругом и отскакивая от одних компьютеров к другим. Таких спонтанных витков набираются сотни, причем владельцы компьютеров, безусловно, не в курсе того, какую роль они при этом исполняют. Так что в итоге проповедь может отскакивать откуда и куда угодно, как молекула в броуновском движении.

— Как же ему удается не допускать обратного прослеживания по цепочке отклонений?

— За счет прокси-сервера, создающего ложный интернет-протокол. Ай-пи — это все равно что домашний адрес с индексом. А он затем своим прокси-сервером вводит малвер или ботнет, посредством которого его проповедь скачет, как блоха, по всему свету.

— Переведи.

Аэнбэшник тягостно вздохнул. Весь его профлексикон состоял из годами накопленного компьютерного сленга, которым он всю дорогу перекидывался со своими коллегами, щебечущими с ним на одной, абсолютно понятной им «фене».

— Малвер? Ну, это от латинского «mal», то есть «плохой» или «злой» — вирус, короче. «Бот» — сокращенно от «робот» — то, что выполняет твой приказ, не задавая вопросов и не раскрывая, на кого в сущности работает.

Ловец прикинул.

— Значит, всемогущее АНБ, получается, уже не всемогущее?

Компьютерный ас нехотя кивнул, хотя слова эти ему явно не импонировали.

— Понятное дело, продолжим старания.

— Будем пытаться пробовать выяснить? — Ловец иронично хмыкнул. — А часики-то тикают. Неужто мне придется обращаться к кому-то еще?

— Да ради бога.

— А скажи-ка мне вот что. Понимаю, что слова мои нелицеприятны, но ты уж не обижайся. Допустим, если бы тем Проповедником был именно ты: кого бы тебе край как не хотелось видеть у себя на хвосте? Так, чтобы просто волосы на заду дыбом?

— Кого-нибудь, кто лучше меня.

— А такие вообще есть?

Аэнбэшник пожал плечами:

— Да кто его знает. Мир велик. Может, кто-то и есть. Скажем, из молодой поросли. Тут ведь дело такое: ветеранов в конце концов со всех жизненных поприщ вытесняют молодые, безусые.