-  Ну что там? Они послали группу в обход?

    -  Нет. Собираются идти в лобовую атаку. Я думаю, КрАЗ вышибет ворота, а автобусы с группами захвата на крыше подъедут к забору.

    Что ж, комбинация вполне предсказуемая. Но я не мог придумать какую-либо хитрость: силы были слишком неравными.

    -  И вот еще что, - наклонился к самому моему уху серб. - По-моему, они готовят ложную посадочную площадку для вертолета.

    -  Что?!

    -  Человек двадцать заняты тем, что собирают хворост и складывают его в кучу. Поджечь ее им пока не удалось: дерево слишком мокрое. Но, насколько я видел, у них есть несколько канистр с бензином, а может, и сигнальные шашки.

    Вот это был сюрприз… Только сейчас я вспомнил, что мы не сообщили летчикам точного места эвакуации. Если они увидят пламя и светящиеся искры сигнальных огней, вполне могут решить, что мы ждем их за территорией лагеря. Таким образом, наша надежда на спасение попадет прямиком в руки «Стоящих».

    -  Черт, откуда они знают про вертолет? - пробормотал я, чтобы скрыть растерянность.

    -  Они вообще много знают, - поморщился серб. - Слишком много, чтобы это могло выглядеть простым совпадением. Среди нас есть стукач.

    -  И почти у всех есть мобильные телефоны… Сейчас не время играть в гестапо, - сказал я и подозвал к себе Черногорцева.

    -  Постарайтесь как можно быстрее вернуться в корпус 2-А. На верхнем этаже найдете рацию. Немедленно свяжитесь с пилотами вертолета и скажите, что мы будем их ждать на крыше летнего кинотеатра. А на костер и сигнальные огни пусть не обращают внимания. Вам все понятно?

    -  Да.

    -  Это очень важно. Только крыша кинотеатра! Давайте быстрее! Как только сообщите вертолету информацию, возвращайтесь обратно! У нас каждый ствол на счету…

    Финансовый спекулянт скрылся в пелене дождевых капель.

    -  Кажется, скоро начнут, - поделился своими предчувствиями Горан.

    -  Ну что же, по местам! - приказал я, чувствуя себя если не реинкарнацией Константина Заслонова, то, по крайней мере, сумасшедшим, вообразившим, что он, ну скажем, легендарный комдив Гражданской войны начала прошлого века.

    Мы с дядей Мишей вошли в сторожку. Сторож проверил механизм пулемета и пожаловался на боли в голове. Я признал, что боли эти неудивительны, более того - совершенно естественны в сложившейся ситуации. У меня самого поднялась температура, а как иначе, если я несколько часов ходил в мокрой одежде.

    -  Тут дело не только в ситуации, - перебил меня дядя Миша. - Что-то будет. Что-то случится.

    -  Разумеется, - согласился я, стараясь не думать о том, что именно должно случиться. Вариантов, как ни крути, крайне мало.

    -  Не понимаешь ты меня, сынок, - вздохнул сторож. - Не про этих выродков я говорю. Погода меня беспокоит.

    Я признал, что погода могла бы быть и получше. Дядя Миша осведомился о месте моего рождения и, узнав, что большую часть жизни я провел в Москве, покачал головой, очевидно, сожалея о моей несмышлености. Выяснилось, что он боялся шторма. Лагерь находился почти возле самого берега. Настоящие бури случались здесь крайне редко. На памяти дяди Миши их было всего две.