-  Дяденьки, дяденьки, помогите! - стелились вдоль луж хриплые звуки.

    Я обернулся и увидел раненого подростка. На вид ему было около четырнадцати лет, но вполне возможно, что и меньше. Сухощавый белобрысый паренек в камуфляжном костюме, без малейших признаков растительности на лице. Он лежал скособочась и держал руку на уровне груди. Я сразу заметил, что у парня пробито легкое. Из рваного окровавленного отверстия слышалось какое-то булькание. Парень был бледен и испуган. Я не разбирался в медицине, но мог сказать, что жить ему осталось недолго. Несколько часов при должном уходе. Хотя кто ему мог обеспечить этот самый должный уход в данный момент, в лагере имени Константина Заслонова, я решительно не представлял.

    -  Помогите, - еще раз попросил подросток. - Грудь очень болит.

    -  Что же это за сволочи! - выругался дядя Миша. - Детей гонят на верную смерть.

    Парень смотрел на нас просящими глазами. Не знаю уж, зачем он приехал сюда. Впрочем, так всегда бывает. Непреложный закон любой войны: упитанные сволочи сидят в уютной безопасности, в то время как худенькие пацаны распарывают друг другу животы за их идеи. Я отчего-то не сомневался, что и Катя, и Сафонов наблюдали за атакой со стороны. А даже если и участвовали в ней, то остались живы и, более того, не получили ни единой царапины…

    -  Лежи спокойно, - крикнул подростку дядя Миша. - Сейчас что-нибудь придумаем…

    -  Плохая идея, - попытался остановить его я. - Там полно его товарищей. К тому же вторая атака может начаться с минуты на минуту.

    -  Ну не оставлять же пацана, - покосился на меня сторож.

    -  Мы очень сильно рискуем…

    -  Мы всегда рискуем. Надо только знать, для чего…

    Невзирая на мои просьбы, сторож пополз в направлении мальчика. Между тем местом, где лежали мы, и подростком было метров семь-восемь. Дальше - ворота, а за ними - территория, полностью простреливаемая «Стоящими».

    -  Глубоко не дыши! - кричал дядя Миша, работая локтями. - Голову положи на асфальт! Не пробуй подняться сам, я сейчас помогу…

    Он хотел помочь. Он очень хотел помочь. Он был настоящим человеком. С большой буквы. Я бы даже мог испытать гордость за сторожа, если бы не знал, что из-за таких людей с большой буквы мы проиграли все войны за последние пятьдесят лет. Врага не жалеют, врага убивают. Даже если он едва вырос из коротких штанишек. Грустно, но побеждают только беспощадные убийцы…

    Когда сторож почти подполз к подростку, тот внезапно перевернулся на другой бок. Я увидел у него в руках автомат. Дуло смотрело прямо в грудь дяде Мише.

    -  Осторожнее! - закричал я что есть сил.

    Но было уже поздно. Раненый мальчик крепко держал оружие. Промахнуться с расстояния одного метра он не мог. И, судя по всему, не желал.

    -  Да ты что, парень?! - удивился такому повороту событий дядя Миша. - Зачем за автомат схватился? Я же тебе помочь хочу! Слышишь? Помочь…

    -  Детям своим помогай, старый осел, - процедил сквозь зубы мальчишка. Он по-прежнему был бледен. Но выражение страдания пропало с лица. Напротив, в глазах светился какой-то торжествующий сумасшедший блеск. Кто бы ни придумал идеологию «Стоящих», он был мастером своего дела. Такую горячую, фанатичную веру приветствуют инквизиторы всех времен и народов: парень был фактически при смерти, но радовался только тому, что в последние мгновения ему удастся утащить с собой на тот свет несколько неприятелей.