А мы с «Сотней косичек» и Шукри через полчаса входим в двери частной нотариальной конторы, указанной Ромой в качестве идеального промежуточного решения.

- Мы вам звонили, - начинаю было от двери, обращаясь к степенной казашке лет шестидесяти пяти, сидящей за огромным двухтумбовым столом в углу немаленького офиса. – Вы Шолпан Саидовна?

- Да, Рома предупредил, - кивает она, глядя на нас поверх очков. – Проходите…

_________

- …в общем, ничего сложного, всё стандартно. – Шолпан Саидовна склоняет голову к плечу. – Вернее, даже не так. Всё реально. Давайте начнём с пакета документов. Рома говорил, с вами нужно всё проработать детально… не просто проконсультировать. М-м-м-м-м…

Казашка задумчиво пару раз бесшумно открывает и закрывает рот, затем обращается к Нигине:

- Қызым, сен қазақша түсінесің ба?(Моя девочка, ты понимаешь по-казахски?)

- Тогда я буду говорить қазақша, айналайын, мне так будет проще, хорошо? А ты им переводи, - нотариус кивает Нигине на нас с Шукри. - А вы можете ко мне обращаться по-русски, - она переводит взгляд на меня, - так будет быстрее…

- Она понимает только на дари, - смеюсь в ответ, кивая на Шукри. – А я только по-русски.

- Я справлюсь, - упрямо кивает головой «Сотня косичек» под заливистый смех бабушки-казашки, которая сквозь смех командует Нигине:

- Алға. (вперёд)

В её мыслях мелькает кое-что такое, от чего я не удерживаюсь от любопытства (проверяя прежде всего себя):

- Если не секрет, а вы с Ромой не родственники?

- Ну да, - чуть удивляется она. – Я тётка матери его жены.

Затем бабуля со скоростью пулемёта начинает бомбардировать Нигину вопросами, которые та, однако, таким же пулемётом переводит вначале Шукри на дари, а потом мне по-русски.

- Свидетельства о рождении у нас есть? – нотариус вопросительно переводит взгляд с Шукри на Нигину.

- В доме остались оригиналы, - переводит «Сотня косичек» ответ Шукри. – Можно забрать, они никому не нужны ведь. Но они же на пушту, его разве тут понимают?

- Мелочь, нотариально надо будет перевести, - отмахивается бабуля. – Из дома точно получится забрать?

- Не знаю, - чуть съёживается Шукри.

- Извините, - вклиниваюсь (поскольку именноэтот момент был специально оговорен Ермеком). – Они, когда сдавались на статус беженца, уже предъявляли эти документы. Причём в оригинале. В КНБ говорят, если понадобится, они вытащат копии, правда, заверенные только их организацией.

- Для суда сгодится, - отчёркивает какие-то закорючки на листе бумаги простым карандашом бабуля. – Как крайний запасной вариант… Но если получится забрать оригиналы – это скорость в решении вопроса. У вас с братом ещё родственники есть?

- Нет, кроме нас никого не осталось. – Продолжает добросовестно обеспечивать коммуникацию Нигина.

- А свидетельства о смерти остальной родни есть? Родителей, в частности?

- Дома, вместе с остальными документами, - уверенно кивает Шукри. – Но тоже на пушту…

- Не важно… Свидетельство о смерти брата есть?

- Он же пропал без вести, - Шукри упирается взглядом в пол. – Я чувствую, что его уже нет, но документов нет.

- На этот счёт в КНБ сказали, что есть следующая процедура. – Снова врезаюсь. – Они, опираясь на его статус беженца, выдадут справку, что он границу не пересекал, и тогда, после объявления в газете, когда он не объявится…

_________

От родственницы Ромы (имеющей добродушный вид божьего одуванчика, но в реальности являющейся просто какой-то акулой юриспруденции) выходим только через два часа, выжатые как три лимона. Нигина – более остальных, понятно.