Девушка твердила себе, что она жертва полового инстинкта. Любой мужчина, сказавший то же, что ей сказал Джеймс, и приласкавший ее так же, как ласкал он, пробудил бы в ней вожделение. Еще ни один мужчина не говорил так с ней и не ласкал ее. «Это не Джеймс Неш пробуждает во мне такую похоть, — решила она, — такое желание. Боже мой, такое сладострастие! Виной всему его поступки. Когда я привыкну к подобному обращению, то увижу за его красивой, чувственной, сладострастной… гм… внешностью повесу, любителя подглядывать за голыми женщинами».

Словно догадавшись, как она окрестила его, Джеймс медленно поднял голову и посмотрел на нее смеющимися глазами. Девушка с трудом отвела взгляд и уставилась на развернутый журнал, что лежал на его коленях.

Неш поднялся с кресла и осторожно закрыл журнал.

— Верно говорят, — тихо прошептал он, — нельзя верить всему, что пишут. Я и понятия не имел, что в статье столько ляпсусов.

Брови Кирби изумленно взметнулись вверх.

— Вы хотите сказать, что до того не читали ее?

Кивнув, Джеймс промолвил:

— Не-а. К чему мне читать о себе? Я-то себя изучил досконально. Скучно. Я люблю одни романы. — Вновь взглянув на журнал, он произнес: — Да и потом эта статья полна небылиц, а иначе я бы не получил от нее такого удовольствия.

— Что? Вы хотите сказать, будто пресса изощряется в пикантностях? Я представления не имела. Боже, какой ужас!

— В пикантностях? — переспросил он. Джеймс явно не уловил ее сарказма, так он был зол. — Шутить изволите? Да там ложь на лжи сидит и ложью погоняет. Я не могу поверить в то, что Сисси Деван наплела про меня. Мы с ней встречались одну неделю, но я не спал с нею.

— Правда? — с сомнением осведомилась мисс Коннот.

Джеймс тряхнул головой.

— Да ни за что на свете! Она не просыхала от пьянки. А Эшли Ивэнстон? Боже милостивый! Это же просто девчонка! Я ее почти не знаю. Как-то встретился с ней, и наше свидание длилось всего полчаса. Если теперь она заявляет, будто была моей пассией, и убедила так называемого журналиста, что у нас был роман, ей пора давать «Оскара».

Кирби скептически смотрела на него.

— Итак, вы утверждаете, что не заслужили свою репутацию ловеласа?

Он ухмыльнулся.

— Ну, нет. Подобного я не говорил. Что же касается этих двух дам, — Джеймс вновь развернул журнал, — и примерно десятка других, упомянутых в этой статье, то здесь явная ложь.

Не удержавшись, Кирби подошла к нему и посмотрела на вызвавшую его негодование статью. Она указала на рамку, занимавшую треть страницы и озаглавленную «Список побед Джеймса».

— Стало быть, вы не спали с названными здесь женщинами? — осведомилась девушка.

Мистер Неш утвердительно кивнул головой:

— Разумеется, нет. Сюда даже попала принцесса Фатима. Боже мой! Как будто у меня имеется ключ от ее пояса целомудрия.

Кирби изумленно уставилась на него.

— Принцессы там, как и в старину, носят пояс целомудрия? — недоверчиво спросила она. Ей было известно, что в некоторых восточных странах женщины не пользуются уважением, но ведь пояс целомудрия — это пережиток даже для отсталых обществ.

— Я выразился фигурально, — пояснил ей Джеймс. — Для Фатимы поясом целомудрия служит, как утверждают, ее секретарша Людмила. — Он вновь бегло просмотрел список. — Минутку… Боже мой, вот и она. Ба, Роккетти! Обе. Я встречался с ними, и поглядите, что из этого вышло.

Кирби не верилось, что она стоит в городской публичной библиотеке и спокойно обсуждает с Джеймсом Нешем количество его побед.