XXII

Первое, что увидела Аврора, открыв глаза, была фотография девушки на столике возле постели. Лицо было молодое, круглое, не слишком красивое, совершенно ей незнакомое. На девушке было вечернее платье с бретельками из соболиных лапок, выглядевшее довольно старомодно.

Вероятно, фотография была не новой. Но чья она и почему стоит возле ее постели?

Она приподнялась, опершись о локоть, и комната немедленно как бы погрузилась во тьму и закружилась у нее перед глазами. Чувствовала она себя ужасно. Во время путешествия она пропускала часы приема таблеток, но вчера вечером ее снова заставили их принять. Жюль сидел и следил за ней — деваться было некуда.

В результате все ее ощущения были притуплены и спутаны, и она не могла даже припомнить, каким образом попала сюда, в чьей комнате и в каком доме она находится.

Хлопнувшая внизу дверь заставила ее вздрогнуть. Затем она услышана голос тети Бландины, заявившей громко и с ожесточением:

— Это безумие, я вам говорю! Безумие!

Жюль ответил столь ей знакомым, насмешливым смехом:

— Напротив, ничего не может быть более здравого. Кстати, в холодильнике есть еда. Джордж не будет иметь ничего против, если мы ею воспользуемся. — Он снова рассмеялся. — Вы могли бы нам приготовить поесть. Аврора, наверное, уже проснулась. Думаю, что она голодна.

Потом на лестнице послышались его шаги.

Аврора лежала, напряженно вытянувшись, когда он появился в дверях.

— Ну как, детка? Проснулись? Как вы себя чувствуете?

— Ужасно! Это все те самые пилюли. — В ее голосе послышались плачущие нотки. — Я не хочу больше их принимать.

— Через день-другой перестанете.

— А почему сейчас не могу перестать?

— Сейчас? — Он задумчиво разглядывал ее. — Я думаю, ангел мой, пока еще рано. Я не вполне уверен…

— Уверен?

— В том, что могу вам доверять. — Он подошел и уселся возле нее на постели. — Ну разве не смешно, что я не вполне вам верю?

Она избегала его улыбающихся глаз. Взгляд ее снова устремился на фотографию незнакомой девушки.

— Кто это?

— Некто по имени Суси. Не слишком привлекательная особа, — не правда ли?

— Тогда почему здесь стоит ее фотография?

— Потому что эта комната принадлежит или принадлежала ей.

Аврора вскинулась:

— Она возвращается сюда?

— Нет. Она в Париже. Сюда она не вернется. Хотя, если вернется…

— Что тогда?.. — Аврора произнесла эти слова шепотом, потому, что его глаза вдруг снова приобрели какое-то отсутствующее каменное выражение.

— Если вернется, будет очень жаль, потому что мне придется ее убить, — коротко сказал он. Он заметил, как она реагировала на его слова. — Не смотрите на меня с таким негодованием, я просто пошутил.

— Пошутил! — воскликнула она. — Пошутил! О господи! — Она зарылась лицом в подушку, пытаясь найти в ней успокоение.

— Между прочим, хочу вам кое-что сказать, — услышала она его голос. — Можете больше не волноваться по поводу фермуара. Эта маленькая проблема разрешилась сама собой. Если только, — загадочно добавил он, — Арманд останется мертвым до тех пор, пока я не покину пределы страны.

«Я», — сказал он. — Личное местоимение, первое лицо единственного числа.