«Я», — сказал он. — Личное местоимение, первое лицо единственного числа.

Этот факт медленно проникал в затуманенное сознание Авроры. Он же тем временем схватил ее за руки и поднимал с постели.

— Но я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали. Пошли. Возьмите себя в руки!

Приняв сидячую позу, она почувствовала себя больной, голова кружилась. Она не могла вспомнить, когда ела в последний раз. Он не разрешил ей пойти в вагон-ресторан, когда они ехали в поезде. Но было ли это сегодня? Или вчера? Или, может, на прошлой неделе?

— Пошли, детка. Вниз. Я хочу, чтобы вы позвонили молочнику.

— Молочнику!

— Да. У нас слишком много молока. Пойдемте, посмотрите.

Он помог ей спуститься по лестнице и пройти по узкому коридору в кухню. Тетя Бландина, высокая, мрачная, взбивала в миске яйца. На столе стояло пять бутылок молока — в каждой по пинте, и лежало несколько нераскрытых газет.

— Видите? — спросил Жюль. — У нас масса молока — хватит на все время, пока мы здесь. И мы не хотим, чтобы по утрам сюда являлся любопытный молочник.

Тетя Бландина подняла черное лицо:

— Я вам говорила, что оставаться здесь вообще безумие.

— Вздор! — Жюль одарил ее чарующей улыбкой. — Это совершенно безопасно. Нам надо есть, надо спать, а кроме того, приобрести кое-что необходимое. Разве есть место лучше этого? Джордж не вернется.

Аврора подняла тяжелые веки, поддерживая их пальцами:

— Джордж — муж Суси?

— Да, деточка.

— Он что, уехал в Париж? Ему известно, что мы пользуемся его домом?

— Конечно, деточка. Мы с ним очень давние друзья. Ну ладно, вот номер молочника. Я его сейчас для вас наберу — ради бога, взбодритесь, — а вы просто скажете, что вы — секретарь мистера Брауна, звоните из Лондона, и, поскольку он уехал, он не хочет, чтобы ему доставляли молоко впредь до особого извещения.

Голова Авроры резко дернулась, в ней проявилось нечто похожее на ее прежнюю смышленость.

— Это дом мистера Брауна?

— Да. Я думал, вам это известно.

— Тогда где он сам?

— Я вам сказал. Он уехал в Париж следом за своей женой, которая, как ни грустно об этом упоминать, убежала с кем-то еще, что она много лет грозилась сделать. Джордж, как вы сами видите, уехал в такой спешке, что не потрудился в последнюю минуту оставить инструкции поставщикам. Таким образом, мы оказываем ему услугу. Ну а теперь вы сделаете то, что я прошу?

Глаза у него были окаменевшие, бесцветные, полные гипнотической силы. Она беспомощно кивнула:

— Повторите еще раз, что я должна сказать.

В конечном итоге это оказалось совсем нетрудным. Голос разговорившегося молочника дал ей почувствовать, что он пребывал в некотором недоумении, потому что Брауны молоко не забирали.

— Чуть полицию к ним не привел, — весело заявил он.

Жюль взял у нее из рук телефонную трубку и осторожно положил на рычаг.

— Прекрасно, детка. Вы проделали это очень хорошо. А теперь давайте посмотрим, удастся ли нам найти паспорт Джорджа. Где-нибудь он должен тут быть.

— Но вы сказали, — ее глаза встретились с его взглядом, и голос стал глуше, — что он уехал в Париж, — запинаясь, договорила она.

Он не ответил. Он и не собирался ничего отвечать, точно так же, как никогда не отвечал на те ее вопросы, которые были слишком рискованными или вовсе не имели ответа. Вместо этого он приступил к неторопливым и систематичным поискам по всем ящикам, увенчавшимся наконец удовлетворенным восклицанием.