— У нас тоже сложилось такое впечатление.

— А ее брат-костоправ разве не знает, где она?

— Нет.

— Я вижу, вы столкнулись с настоящей загадкой. А почему бы вам не дать объявление в газеты?

— Мы уже дали.

— Тогда похоже, что она умерла, — обычным тоном произнес Аффлик. — Но это известие до вас не дошло.

Гвенда вздрогнула.

— Вам холодно, миссис Рид?

— Нет. Я представила себе Хелен мертвой. От этой мысли мне стало не по себе.

— Я вас понимаю. Мне самому от этого не по себе. Хелен была изумительно красива.

— Вы знали ее, — импульсивно произнесла Гвенда. — Вы хорошо знали се. У меня же сохранились о ней только смутные детские воспоминания. Расскажите мне, какой она была? Как относились к ней окружающие? Как вы сами относились к ней?

Некоторое время Аффлик молча смотрел на нее.

— Я буду честен с вами, миссис Рид. Верьте мне или не верьте, но мне было жалко эту бедную девочку.

— Жалко? — изумленно спросила Гвенда. — Да, именно жалко. Видите ли, в ту пору она только что приехала из пансиона, и ей, как любой другой девушке, хотелось немного поразвлечься. Но над ней стоял ее брат, человек намного старше ее, строгий, со своим собственным мнением о том, что девушки могут себе позволить, а чего нет. Так что бедняжка не имела ни малейшей возможности повеселиться. Ну, мне все же удалось немного вывести ее из домашнего круга и показать настоящую жизнь, Но ни я, ни она не были по-настоящему влюблены друг в друга. Ей просто доставляло удовольствие делать вид, что она такая храбрая. Конечно, о наших встречах стало известно, и Кеннеди положил им коней. Я не осуждаю его, честное слово. Она больше переживала нашу разлуку, чем я. Мы не были помолвлены и никаких обещаний друг другу не давали. Я, разумеется, подумывал о том, что когда-нибудь женюсь, но когда стану постарше. Я хотел найти себе жену, которая помогла бы мне продвинуться вверх, но у Хелен своих денег не было, да и вообще мы друг другу не подходили. Мы просто флиртовали, оставаясь хорошими друзьями.

— Но вы, наверное, очень рассердились на доктора…

Гвенда заколебалась, и Аффлик сказал:

— Спорить не стану, я на него был зол. Кому приятно слышать, как его называют недостойным типом. Но в жизни лучше не быть особенно чувствительным.

— А затем вы потеряли работу, — продолжил Джайлз. Аффлик помрачнел.

— Меня выгнали из конторы Фейна и Уотчмена, это верно. И я прекрасно знаю, чьих рук это дело.

— Вот как? — спросил Джайлз, но Аффлик покачал головой.

— Ничьих имен я не называю, но у меня есть свои собственные соображения на этот счет. Меня выгнали, и мне доподлинно известно, кто это сделал. И почему! — Его щеки стали багровыми. — Грязное это дело — шпионить за человеком, подставлять ему ловушки, клеветать на него. Да, у меня были враги, не скрою. Только я никогда не разрешал им сбить меня с ног. Я всегда давал сдачи. И я ничего не забываю.

Он умолк и, внезапно сменив тон, обрел прежнее добродушие.

— Так что я боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Мы с Хелен когда-то хорошо проводили время вместе, но не больше. Глубоких чувств между нами не было.

Гвенда посмотрела на Аффлика. Рассказанная им история казалась правдоподобной, но правдива ли она? Что-то в ней звучало фальшиво, что-то, о чем Гвенда внезапно вспомнила.

— Вы все же нанесли ей визит, будучи по делам в Диллмуте, — сказала она.

Аффлик рассмеялся:

— Да, тут вы меня подловили, миссис Рид. Что верно, то верно, визит я ей нанес.