Он метнулся прочь — странная фигура в развевающемся льняном одеянии. Клау жестом велел мне следовать за ним.

Дверь в комнату Айлсы Брирли были закрыта.

Брирли постучал, но ответа не было. Он повернул ручку и вошел, я же остался ждать в коридоре.

— Айлса! — снова и снова доносился до меня его голос. — Айлса!

Последовала пауза.

— Ты в порядке, дорогая? — прошептал он.

— О, слава Богу, все закончилось! — пробормотал нежный голосок Айлсы. — Ведь все уже позади, правда?

— Все кончено, — подтвердил он.

— Погляди только на мою прическу! — радостно продолжала она. — Голова так болела — думаю, поэтому я распустила волосы. А после я, должно быть, заснула.

— Все хорошо, дорогая, — сказал Брирли. — Спускайся вниз как можно скорее.

Он присоединился ко мне.

— Она спала, и ее волосы рассыпались по подушке! — шепнул он. — И она что-то сожгла — в камине пепел…

Из комнаты вышла Айлса. Только теперь, как мне показалось, она рассмотрела изможденное лицо брата.

— Что-то случилось? — поспешно спросила она. — О! Неужели случилось что-то ужасное?

— Нет, дорогая, — успокаивающим тоном ответил Брирли. — Только доктор Фэйрбенк почувствовал себя…

Она побледнела.

— Он здоров?

— Да. Но он потерял сознание. Можешь сама посмотреть.

Мы быстро спустились вниз. Морис Клау, стоя на коленях возле доктора, пытался что-то влить сквозь его стиснутые зубы. Айлса, вскрикнув, бросилась вперед и опустилась на колени по другую сторону бесчувственного тела.

— Ральф! — прошептала она. — Ральф! — и откинула волосы у него со лба.

Он глубоко вздохнул и с усилием проглотил снадобье, которое протягивал к его губам Клау. Через мгновение он широко раскрыл безумные глаза, увидев над собой лицо Айлсы.

— Ральф! — обессиленно проговорила она.

Затем, осознав, с какой нежностью она звала его, называя по имени, Айлса опустила изящную головку, залившись краской смущения.

Но он услышал ее. Свет безумия погас в глазах доктора. Он завладел ее руками и, крепко сжимая их, с трудом поднялся на ноги.

На его лицо упал свет, и все мы увидели небольшой кровоподтек на лбу доктора, прямо между бровями.

В эту секунду Брирли, который тем временем успел вернуться в кабинет, вбежал в гостиную, крича:

— Папирус! И мой перевод! Все исчезло!

Я вспомнил о пепле в спальне Алисы Брирли.

IV

Друзья мои, — внушительно громыхнул Морис Клау, — повезло нам неимоверно. Прошли мы сквозь огнь горящий и остались невредимы!

Он извлек свой неизменный пузырек и принялся старательно увлажнять лоб вербеной.

— Господи, прости меня! — сказал Брирли. — Что же я наделал?

— Скажу вам, друг мой, — ответил Морис Клау. — Воплотили вы мысль в прекрасную форму сестры вашей! Ах! Вы недоумеваете! Ритуал, друзья мои, есть душа того, что именуют невежды магией. Благодаря кипхи, священным благовониям (о да, узнал я запах!), сумели вы пробудить таинственные силы. Те силы, мистер Брирли, не что иное, как мысли. Все подобные силы суть мысли.

Мысли вещественны — вы же собрали здесь в доме, посредством древнего заклинания, мыслительную форму, сотворенную поколениями верующих, что поклонялись луне.