Она шутливо оскалилась, и Картер счел за благо вмешаться, прежде чем Ахмед успел ответить.

– Забудем все эти сказки про демонов! – воскликнул он. – Стоит ли повторять всякий вздор, когда здесь, за этой дверью, сокрыты не вымышленные, а настоящие чудеса? Подумайте только, это же святая святых археологической науки! – Он обвел взглядом своих спутников. – Ну, кто проникнет внутрь первым?

Никто не отвечал.

Наконец лорд Карнарвон, кашлянув, сказал:

– Вы, Картер, кто же еще? Это ведь ваша находка. Картер, однако, покачал головой.

– Я уже говорил вам, милорд, что все это стало возможным лишь благодаря вам. Он помолчал, а потом протянул ему электрический фонарик. – Право быть первым принадлежит вам.

Лорд Карнарвон склонился к отверстию, заглянул внутрь, и, когда обернулся снова, его лицо отражало всю полноту испытываемых чувств. Наконец, взяв себя в руки, он на четвереньках пролез в пролом и оказался внутри. Луч его фонарика заплясал на золоте, а потом, когда он углубился в помещение, пропал из виду.

– Эй! – окликнул его снаружи Картер. – Что вы видите?

– Вы правы! – прозвучал казавшийся приглушенным голос. – Это поистине святая святых!

Картер жестом дал понять леди Эвелин, что она может последовать в пролом за отцом, и, отдав аналогичное распоряжение Ахмеду, проник во внутреннее помещение сам.

Едва поднявшись на ноги по ту сторону прохода, археолог понял, что его изначальное предположение оказалось совершенно верным. Прямо перед ним находился огромный погребальный ковчег, занимавший почти всю камеру, так, что между ним и стенами подземелья оставалось не более пары футов. Повернувшись налево и увидев, как Ахмед с леди Эвелин медленно продвигаются вперед, он решил зайти с другой стороны и взглянуть, что может находиться справа от саркофага. И снова, оказавшись перед лицом тайны, сохранявшейся нерушимой в течение более тридцати столетий, Картер ощутил благоговейный трепет. Здесь, рядом с застывшими тенями невероятно давнего прошлого, каждый шаг и любой, даже самый слабый, звук воспринимались как недопустимое кощунство.

Оглянувшись, он не увидел ни лорда Карнарвона, ни леди Эвелин: видимо, они скрылись за углом саркофага.

– Эй, – тихо окликнул их Картер, но ответа не получил.

Он поднял фонарик и посветил в другом направлении, выхватив из мрака тот угол ковчега, к которому направлялся.

Его спутников не было и там...

– Эй! – на сей раз чуть громче крикнул Картер. Однако ответа, как и в прошлый раз, не было. Он продолжил медленное, осторожное продвижение вперед. Неожиданно спереди донесся слабый, охающий стон, а потом приглушенный звук падения. В тот же миг фонарь Картера погас, и вся погребальная камера погрузилась в непроглядный мрак.

Он услышал взволнованное, испуганное восклицание леди Эвелин.

– Все в порядке! – подал голос археолог. – Не пугайтесь, все нормально.

У него самого, однако, такой уверенности отнюдь не было.

В подземелье вновь воцарилось молчание. Он напряженно вслушивался во тьму, но погребальная камера казалась погруженной в мертвую тишину, безраздельно властвовавшую здесь на протяжении тысячелетий. Нервничая, но стараясь не поддаваться панике, Картер сделал еще один осторожный шаг вперед, и его шарившая по стене рука нащупала поворот. С величайшей осторожностью, дюйм за дюймом, археолог продолжал двигаться вперед, непрерывно ощупывая стену.

И вдруг рука его провалилась в пустоту.

И в тот самый миг фонарик снова зажегся.

Картер увидел, что стоит в проеме, в отличие от прочих дверей не закрытом и не запечатанном. За ним находилось следующее помещение, меньше предыдущего и с гораздо более низким потолком. С первого же взгляда археолог понял, что перед ним находятся величайшие сокровища, ибо камеру заполняли символы подземного мира: фигура шакала и изваяния божеств, поражающие воображение изысканностью и мастерством.