Тавия моргнула.

  Вы можете успокоить его?   папа буквально выдыхал слова.

Тавия подняла брови.

 Что, если он боится? Может быть, он успокоится, если вы скажите ему? Я его мама. Нет ничего хуже, чем это,   прошептала она.

Папа склонил голову в направлении улицы на другую сторону оружейной. Полицейские собирались снаружи.

  Руки вверх!   приказал один.

  Стойте!   крикнул другой.

  Мы полицейские! Стойте, или мы будем стрелять!

Шум привлек внимание группы людей во дворе. Они подошли к западной ограде. Вопли также привлекли множество силуэтов, бродящих в темноте, их медленное передвижение было по настоящему видно только между фонарями. Они двигались, как дети. Как скучающие школьники, идущие строем на экскурсию, на который никто не хотел идти, они переминались с ног на ноги в знак протеста. Конечно, они шли вперед к офицерам без страха.

Я смотрела достаточно фильмов с моей мамой, чтобы знать, на что я смотрела.   Они пришли с шоссе, не так ли? Они заражены,   сказала я, на самом деле не спрашивая.

  Последнее предупреждение!   приказал офицер.

  Пожалуйста, остановитесь!   умолял другой, он прицелился и поднял ружье.

Звуки сирен наполнили воздух, эхом отзываясь от каждого угла города.

  Бегите,   прошептала Тавия.

Я знала, что она говорила это людям в Оружейной.

  Там дети, папа. Маленькие дети.

  Тсс,   только и сказал он.

  Детей как Хэлли. Совсем малыши,   взмолилась я.

  Мы не можем им помочь,   сказал он.

Тавия взяла сына.   Нам нужно идти. Перед тем как ...   ее голос затих.

Я была рад, что она не произнесла эти слова перед Хэлли.

Один из полицейских выпустил предупредительный выстрел, но толпа захлестнула его, его крики заглушались, а затем они перешли к другим.

  Пошли!   папа отошел на один шаг, а затем остановился, дернув меня за рубашку.   Стойте! Давайте обойдем,   он сделал полукруг в воздухе, указывая на восток.

Тавия покачала головой.   Давайте просто отсюда пойдем!

Папа снова потянул меня за рубашку, и я, в свою очередь, потянула Хэлли.

  Смотрите,   сказал он, указывая на дорогу.

Несколько человек выбежали из двора, несмотря на стрельбу, и они бежали на юг вниз шестой улице. Сначала это была всего лишь горстка, а затем появилось больше людей.

  Пошли, Тавия,   прошипела я, когда в оружейной послышались крики.

  Что происходит?   воскликнула Хэлли.

Я провела рукой по ее губам, пока мы быстро шли по другой улице и вниз по небольшой дороге с маленькими домами. Собака залаяла и бросилась к папе, останавливаясь только тогда, когда цепь удержала его. После кратковременного перерыва, папа призвал нас продолжить.

Мы шли два квартала на восток и затем повернули на юг. Полиция по прежнему стреляла, но крики и вопли утихли. Хэлли хныкала, но молчала. Тобин огляделся с широкими глазами и пальцем во рту, но он не проронил ни звука.

После того, как мы добрались до улицы, где жил папа, он поднял руку, и мы замерли. Человек склонился над животным с ошейником, которое было на цепи. Голова человека качалась вверх и вниз, дергалась с одной стороны на другую, когда он выдернул кусок плоти животного из кости.

Папа проложил палец к губам и сделал шаг назад. Я сделала то же самое, но Хэлли была позади меня, и не двинулась, я чуть не упала на нее.

  Дженна!   рявкнула она.

Голова мужчины откинулась, и он прополз несколько футов, прежде чем неловко встать на ноги.