— Собирался, — буркнул Джей. — Можешь считать, что я его тебе уже сделал.

— Официальные предложения так не делаются…

— Интересно… — Джей приподнялся на локте. — Как же они, по-твоему, делаются?

— Мужчина становится на одно колено, берет женщину за руку и говорит: предлагаю вам руку и сердце.

— Да я же голый, — резонно заметил Джей. — Как я в таком виде буду делать тебе официальное предложение?

Джун сорвала с себя халат и швырнула его на кровать.

— Ну вот. Теперь я тоже голая. Так что это будет официальное предложение, но с чуточку непристойным оттенком…

…От выпитого самогона у Одетты так разболелась голова, что ей весь белый свет стал не мил. По счастью, открылась дверь, и в комнату вошла Элли с большим, тяжело нагруженным подносом.

— Просыпайтесь, детки. Пора, — сказала она, проходя к низенькому столику и ставя на него поднос с чаем, медикаментами и прочим припасом, требующимся человеку с похмелья.

Лежавший на складной кровати Дункан молча протянул руку и взял с подноса кружку с дымящимся чаем. Элли подошла к нему, поцеловала, после чего вложила ему в рот две таблетки аспирина.

— Джун уже встала, — озабоченно сказала она, обращаясь к Одетте, которая, хотя и страдала от головной боли, была способна, на ее взгляд, воспринимать человеческую речь. — Чтобы она меня не заметила, мне пришлось шмыгнуть под лестницу. Видно, нам опять придется прятаться в амбаре, чтобы не испортить сюрприз. — Тут Элли обратила внимание, что Одетта и Джимми лежат на кровати валетом, и спросила: — Вы что — всегда так спите? Как-то это странно, ты не находишь?

Прежде чем Одетта успела что-либо на это ответить, в комнате прозвучал ехидный голос Джеза:

— Этот парень слишком долго жил в Южном полушарии. Вот он и норовит лечь головой к югу. — Тут Джез неожиданно дал петуха, а потом и вовсе захрипел: — Вот черт! Не надо было мне вчера песни орать, а потом пить на холоде самогон. Так можно и голос потерять.

— Подумаешь, голос, — бросил запакованный в спальный мешок Финли. — Я вчера невесту потерял.

— А я — одежду, — сказала Элли, обозревая комнату в поисках оставленной где-то юбки. В настоящий момент на ней были только свитер, трусы и колготки.

Постепенно все, кто был в комнате, проснулись и стали переговариваться. Спал один только Джимми. Одетта удивилась: не так давно он жаловался ей на бессонницу. Потом она подумала, что впервые за три года проснулась в одной постели с мужчиной, и удивилась еще больше. То обстоятельство, что в комнате вместе с ними находилось еще четверо человек, никак на это ее удивленное состояние не повлияло.

— Я уже и в другие комнаты заглянула, — продолжала докладывать об обстановке в доме Элли. — В спальне Шона дрыхнут приятели Джея, но они в таком состоянии, что их, похоже, без электрошока не разбудишь. Приятельницы Джун спят в ее бывшей комнате. Они всю ночь напролет перешептывались, курили и допивали оставшееся вино и теперь, понятное дело, не могут оторвать голову от подушки. Уж и не знаю, как мы их всех поднимем и переправим в амбар.

В это время Джимми приоткрыл сначала один глаз, потом другой, раскинул в стороны руки и потянулся всем своим большим, сильным телом.

— Удивительное дело, — пророкотал он. — Сегодня я впервые за долгое время проспал всю ночь, как младенец, и даже ни разу не проснулся. — Минутой позже, посмотрев на Одетту, он добавил: — Нам надо почаще спать вместе. Ты действуешь на меня, как колыбельная.

Одетта покраснела. Ох уж эти неуклюжие заявления Джимми.