Пастору Бисли была ненавистна даже мысль о мясе. Собственно говоря, он ненавидел и мысль об овощах; лишь сладкие апельсины не входили ни в одну из этих групп, и именно ради них он пришел в «Золотой планетарий».

С большим достоинством он опустил свои мощные телеса на хорошо набитое сиденье стула и сложил бледные руки на столе.

Заказывать что-либо не было необходимости.

Очень скоро появился официант с первым из шести очищенных апельсинов, которые пастору предстояло сегодня съесть, что он обычно с успехом проделывал ежевечерне, бывая в Брюсселе.

Пастор взял вилку и ложку, склонил свой нос над десертом, и очи его увлажнились от вожделения.

Но, даже будучи поглощен десертом, пастор не мог не заметить индийца, когда тот прошел мимо его стола. Он шагал так упруго, распространяя вокруг такое ощущение физической силы, что пастор вдруг засомневался, тот ли он, за кого себя выдает.

Хотя он прервал трапезу лишь на долю секунды, ее оказалось достаточно, чтобы пастор с возросшим аппетитом вернулся к четвертому апельсину.

Поднявшись из-за стола, он решил отойти ко сну пораньше — его ожидало напряженное утро.

Джерри Корнелиус снял свой тюрбан и бросил его на стул рядом с кроватью. Девушка, казалось, была слегка удивлена цветом его волос; ее полные губы немного раскрылись, и она повела телом на постели.

Как большой черный боа-констриктор, он выскользнул из своих шелков и медленно подошел к ней, взял ее за плечи своими сильными руками и привлек к себе так, что ее розовые груди прижались к его темной груди; она глубоко вздохнула, прежде чем его губы коснулись розовой нежности ее рта, его язык погладил ее язычок, и любовь закипела в их телах, приподнимаясь-поднимаясь-поднимаясь с новой силой и побеждая, наконец, с нежнейшими григорианскими песнопениями; темп возрос, плоть прижалась к плоти, уста — к устам, руки двигались, тела плавились, зубы кусались, звуки голосов, выкрикивающих что-то, могли, казалось, разбудить мертвых.

Он лежал рядом с ней, чувствуя запах ее тела и стараясь дышать не очень тяжело, чтобы запах этот держался в его ноздрях по возможности подольше. Он обнял ее за плечи, она уютно прижалась к нему; ее длинные, тонкие темно-каштановые волосы коснулись его кожи. Некоторое время они лежали тихо, потом он достал свои сигареты и прикурил себе и ей.

Он не ожидал встретить другую организацию, функционирующую в «Золотом планетарии»: Коутрубуссис ничего о ней не говорил. Но Полли Фесс узнала его в коридоре около номера, хотя он и не знал ее.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он ее.

— Ищу тебя, — пока могла, она использовала свои возможности.

Тогда он повторил вопрос.

— Я как раз доставила груз, — ответила она ему. — По пути обратно в Англию. Рискованная была работа — со всякими опасностями. А ты что — ищешь здесь потенциальных членов?

— Нет.

— Ага, — понимающе проговорила она.

Джерри скользнул ладонью по ее бедрам и вверх по торсу и правой груди, поглаживая сосок, пока он не затвердел; он положил сигарету в пепельницу около кровати, вынул сигарету из ее пальцев и положил ее тоже.

Ее великолепные зубки нежно ущипнули его за язык, когда они поцеловались. К несчастью, они не выключили свет. Пастор Бисли нахмурился, таращась в дырочку для подсматривания, проделанную из его комнаты.

Он узнал Корнелиуса.

2. Опасность! Бесплатные попутчики разыгрывают из себя журналистов

Когда на следующее утро Корнелиус покидал гостиницу, его окликнули с угла улицы.