– Возможно.

Его самодурство, вывело ее из себя. Дрожа всем телом, она шагнула вперед и гордо вскинула голову. Глаза ее ярко горели.

– Да, у меня есть прошлое. У меня есть друзья, семья, воспоминания о моем детстве и юности, а ты... – она развела руки и стороны, – насколько я понимаю, ты вообще не существовал до поступления в колледж. У тебя нет ничего, ни одного доказательства того, что ты жил!

Тяжело дыша, он схватил ее крепкими, как сталь, пальцами.

– Довольно!

– В чем дело, Хейл? Что ты скрываешь?

– Ничего, черт возьми!

– И я ничего!

Она вырвалась и направилась к лестнице, но он с кошачьей ловкостью успел схватить Валери за руку и повернул к себе.

– Что произошло с нашим перемирием?

– Ты нарушил его... своим любопытством!

Она взяла книгу, и помахала ею у него перед носом.

– А ты нарушила его ложью.

– Я не лгала.

– Просто упустила некоторые важные детали.

– Но, по крайней мере, не всю жизнь целиком, Хейл, – ответила Валери, вздохнув. – Я не скрывала от тебя свою жизнь. Ты познакомился с моей мамой, видел, где я живу, ты задавал вопросы, и я отвечала на них. А я... я словно сталкиваюсь с каменной стеной.

– Может быть, у меня нет прошлого, – глухо произнес он.

– Ты с ума сошел...

– Нет, я в своем уме. Поверь.

Он немного успокоился, но по-прежнему держал ее за руки. В полутьме она заметила, что Хейл помрачнел, но черты его лица смягчились.

Каким он был в детстве? Жаль, что она не знала его в то время. Неужели он всегда был столь же бессердечным и пресыщенным... Или именно прошлые годы превратили неизвестного ей юношу в того зачерствевшего душой бизнесмена, каким он стал сегодня?

Взгляд Хейла остановился на губах стоящей рядом девушки, пальцы нежно коснулись ее руки. Он медленно притянул Валери к себе, наклонил голову, и она ощутила его жаркое дыхание на своем лице.

– Валери, – пробормотал он, – дорогая Валери... – и осторожно, с величайшей нежностью коснулся ее губ.

Робкий и целомудренный вначале, его поцелуй с каждой секундой наполнялся уверенностью и страстью, и вскоре заколотившееся от страха и счастья сердце девушки уже было готово вырваться наружу. И когда Валери окончательно поняла, что бессмысленно сопротивляться любви и всепоглощающему желанию, и сдалась и всем телом прижалась к Хейлу, тот крепко обнял ее, с восторгом ощущая сквозь тонкую майку тугие, налитые томлением груди. В ответ на его порыв Валери еще сильнее прижалась к нему и, приоткрыв рот, потянулась навстречу поцелуям. Люби меня! – молча умоляла она Хейла.

– Что же мне делать? – прошептал он. Его язык проник в рот Валери, и та затрепетала, словно ее обожгло огнем, и, обвив руками шею Хейла, стала пылко отвечать на его поцелуи.

Видно, было что-то особенное в этом непростом человеке, который то доводил ее чуть ли не до слез, то заставлял терять терпение и кипятиться, а то вызывал в ней такую сильную страсть, что она забывала обо всем на свете и жаждала лишь одного: любви!

Ему удалось запалить и раздуть тайный огонь, о существовании которого в себе она никогда раньше и не подозревала. И хотя Валери, скорее по инерции, еще пыталась противится этому новому, все сильнее разгоравшемуся В ней чувству, она понимала, что не может, а главное, не хочет перебороть его; желание быть с Хейлом и полностью принадлежать ему оказалось настолько сильным, что она могла лишь всем своим существом беззвучно повторять: пожалуйста, Хейл, люби меня...

Он поднял голову.