Я вспомнил, когда я учился на офицера, был в нашей части преподаватель. Ему было восемьдесят четыре года, из которых пятьдесят семь он провел на военной службе в качестве военного человека. Еще восемь в роли гражданского преподавателя. Он еле ноги таскал на третий этаж, таскал с собой чемодан с учебной литературой. У него тряслись руки, он почти ничего не слышал… Но при все при этом, делал такие практические занятия, которые ни один куда более молодой преподаватель, не то, что обойти, даже догнать по уровню не мог. Для него армия была смыслом всей его жизни… Она давала ему силы, энергию, стремление научить и передать свой опыт другим. Говорили, что он даже старее, чем здание, в котором нас обучали. А самое страшное для него было остаться в стороне… Он боялся, что про него забудут!

В восемьдесят четыре года в этом человеке кипела энергия, несмотря на уже порядком постаревшее тело. Дай бог молодым! Но ничто не длится вечно. Пришел тот день, когда уволили его, потому что уже все мыслимые и немыслимые пределы он просто перешагнул.

А после увольнения, не прошло и месяца, как тот потух. Так и похоронили. Просто смысл жизни человека был потерян. Жаль, что та морда в погонах, что подписывала приказ о его увольнении, даже не подумала, что она делает и какой это будет удар для старика…

— Все, отдохнули? — спросил я, переключившись с воспоминаний, на реальность. — Выдвигаемся! Идем на юго-восток!

* * *

Майор Кикоть вернулся в свой крохотный кабинет на цокольном этаже.

Он сидел на деревянном стуле и смотрел на разложенные перед ним фотографии, документы, пометки на отдельных листках и никак не мог собрать свои мысли в кучу.

Главный вопрос снова и снова вставал перед глазами. Кто же такой этот Громов?

Он допускал, что слишком уж рьяно за него вцепился. Будто паранойя заставила…

И все же профессиональная чуйка говорила — во всем этом деле есть что-то такое, чего другие не видят и не понимают. Или не хотят понимать.

И вот, буквально пару часов назад Виктор Викторович получил достоверную информацию по своим контактам, что сержант Максим Громов в данный момент проходит обучение в особом учебном центре ГРУ. Его лично курировал капитан Игнатьев, который постоянно находился рядом с ним.

Как же так получилось, что они скрыли тот факт, что упустили американского агента ЦРУ? Почему? Что ими руководило? Его сокурсник точно не может быть предателем, но принятое им решение… Оно странное!

Нет, ну с точки зрения логики и человеческого фактора, все было понятно. Ноша оказалась не по силам, вот они и не справились. Майор даже допускал, что для того, чтобы не терпеть насмешки коллег по службе, можно было бы пойти на такой шаг и не включать в рапорт этот факт… Но только в том случае, если бы сам Игнатьев был уверен, что брошенный американец реально мертв. Убедиться в этом при тех условиях, скорее всего, было нельзя. Вероятно, ничего криминального в этом и не было… А может и наоборот! Слишком много «но».

Виктора Викторовича больше беспокоило другое.

Его посетила очень толковая и любопытная мысль… Вот был Громов Максим Сергеевич, жил в городе Батайске. Не посещал никаких спортивных секций, не стрелял из огнестрельного оружия, да и спортом-то не особо занимался. Закончил школу, пусть и с посредственными оценками, поступил в университет, учился как все… А потом вдруг был отчислен из-за мутной истории, пошел записываться в армию добровольцем. Почему?

Отец его не воспитывал, жил где-то в Прибалтике. Связей с сыном не поддерживал.

Сам же Громов, по прибытии на сборный пункт области резко стал другим человеком. Он как будто бы стал сильнее, умнее, опытнее… Вел себя так, будто уже все давно прошел и сейчас просто плыл по течению. А потом, там же на сборном пункте ему попался капитан Игнатьев, офицер ГРУ СССР.