— Эти могильные холмы, чужестранец, стоят здесь со времен Титанов, — говорил старик. — Великие цари спят здесь, цари, чьи царства когда-то сверкали, подобно молниям над бушующим морем. Проклятия лежат под этими грудами земли; вот почему я обитаю ниже их вершины.

— Так ты смотритель этого кладбища? — поинтересовался Конан.

Колдун засмеялся:

— Нет, но я пою предания о прошлом, о битвах и героях, о богачах и женщинах для тех, кто покоится здесь, чтобы успокоить их сны…

— Чем же ты живешь, добрый колдун?

— Местные жители приносят мне мясо и хлеб, а я вызываю духов и предсказываю им удачу. Кроме того, я выращиваю зелень. Никто не досаждает мне; все знают о моей силе.

Конан наклонил свою косматую голову в сторону Горы Могущества.

— А что эти?

— Ты спрашиваешь о тех, кто служит змеям? Они хорошо знают меня, но думают, что я сумасшедший, и поэтому не трогают. Каждую весну человек по имени Дуум приходит сюда принести жертву духам моих спящих царей. Ты их видел… — он махнул рукой в сторону скелетов людей верхом на лошадях.

Конан какое-то время ел молча, с сомнением размышляя о том, были ли это кости древних царей или же сторонников Дуума.

— Здесь в округе растут какие-нибудь дикие цветы? — спросил он.

Рот старика раскрылся.

— Цветы? На какой?.. — Затем, спохватившись, поправился: — Да, я думаю, тебе удастся собрать немножко. Месяц назад эта равнина была вся выстлана цветами. Но на что тебе цветы?

— Увидишь, — ответил Конан.

Следующим утром Конан поднялся, сбрил свою жесткую бороду и достал из дорожной сумки белую мантию паломника. Одетый таким образом, он целый час бродил по окраине разрушенного города, собирая наиболее свежие цветы, какие только мог найти. Когда варвар начал сплетать венок, колдун с отвращением посмотрел на него.

С безмятежным видом Конан спросил у старика:

— Что ты знаешь об этом Тулса Дууме? И успокойся, я не из его компании.

Старик облегченно вздохнул и усмехнулся беззубым ртом:

— Вообще-то ты не очень похож на паломника. Если ты собираешься в таком виде проникнуть внутрь горы — берегись. Люди Дуума коварны, жестоки и склонны к предательству. Кроме того, ты не сможешь взять с собой меч; даже под мантией они тотчас увидят его.

— Ну что же, придется обойтись без него. — Конан просунул руки под мантию, расстегнул пряжку и вложил меч в ножнах в руки колдуна со словами: — Храни его и найди корм для моего коня. Я хорошо награжу тебя, когда вернусь… если вернусь.

Водрузив венок из уже увядших цветов, Конан пошел к горе. Колдун, бормоча оберегающие заклинания, смотрел ему вслед.

По мере того как дорога зигзагами поднималась вверх по склону Горы Могущества, она становилась все круче. Конан незаметно затесался в колонну бредущих в беспорядке юношей и девушек. У них были запыленные, изможденные лица и пустые, глаза. Разница между здоровым и сильным варваром в свежей одежде и утомленной, выпачканной в путешествии толпой была так велика, что Конан боялся, что он будет немедленно раскрыт.

Вдоль извилистой дороги стояли девушки в чистых мантиях, пели приветствия и указывали толпе путь дальше. На первом повороте дороги Конан увидел небольшой храм из белого мрамора, словно светящийся на фоне обсидиана, на котором он стоял. Этот белый храм, меньший из святынь Дуума, был украшен фризами в виде мерзких корчащихся змеиных тел. Под его величественным куполом все паломники должны были пройти очищение и возродиться.

У арки, ведущей в храм, какая-то женщина остановила Конана и дала ему свежую гирлянду цветов, потому что венок, который он сплел несколько часов назад, уже завял.