1. В трехдневный срок со дня получения на стоящего приказа точно установить и мне донести списки германских подданных:

а) работающих на всех военных заводах и на заводах, имеющих оборонные цеха, согласно прилагаемому списку заводов;

б) отдельно список германских подданных, в разное время работавших и уволенных с этих предприятий и цехов, но оставшихся на территории СССР, вне зависимости от того, где они в настоящее время работают;

в) отдельно список германских подданных, работающих на железнодорожном транспорте…

Начиная с 29 июля с. г. приступить к арестам всех установленных Вами германских подданных…

Германских политических эмигрантов… арестовывать только в случае, если они сохранили германское подданство. На каждого из германских политических эмигрантов, принявших советское гражданство, представить мне не позже 5 августа 1937 года подробный меморандум с изложением компрометирующих материалов, для решения вопроса об аресте.

4…Дела арестованных по окончании следствия направлять в НКВД СССР, для последующего рассмотрения их Военной Коллегией или Особым Совещанием НКВД".

Как видим, российских немцев этот приказ не касался, равно как и эмигрантов, сменивших гражданство. Речь здесь шла лишь о подданных Германии. Кроме того, приказано было составить список остальных германских подданных на территории СССР и представить Ежову на каждого из них подробный меморандум. В общем-то нормальная предвоенная мера — такие меры осуществляются во всех государствах. Ну, а немцев-то у нас было слишком много. Только посольство Германии в СССР собирало разведывательную информацию как минимум от пяти тысяч немцев — граждан Германии, — работавших в СССР на различных объектах.

Что касается "и высылки части их за границу", то речь шла о том, что виновных — к ответственности, невиновных — домой. Людей с гражданством "наиболее вероятного противника" и близко к оборонной промышленности не следует подпускать, да и вообще нечего им у нас делать. И обратите внимание, что вопрос о каждом эмигранте решался отдельно, а граждан Германии попросту гребли, не заморачиваясь "агентурными данными".

Это была откровенная антигерманская демонстрация силы. Зачем?! Так ответ на поверхности. За полтора месяца до этого по приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР были расстреляны главари военного заговора, среди главных целей которого было устроение военного поражения СССР в войне с Германией, в ситуации которого — государственный переворот силами военных. Вот немцам и продемонстрировали, что не на что и не на кого им будет надеяться, если нападут на Советский Союз.

Чуть позже — 11 августа 1937 г. — последовал похожий приказ относительно граждан второго "наиболее вероятного противника" — Польши. Похожий, но более крутой. В основе приказа лежало конкретное "дело Польской Организации Войсковой" (ПОВ) — польской разведывательной сети в СССР. В сопровождавшем приказ закрытом письме Ежов отмечал: "Накануне Октябрьской революции и непосредственно после нее Пилсудский создал на советской территории свою крупнейшую политическую агентуру, возглавлявшую ликвидируемую сейчас организацию, а затем из года в год систематически перебрасывал в СССР под видом политэмигрантов, обмениваемых политзаключенных, перебежчиков многочисленные кадры шпионов и диверсантов, включавшихся в общую систему организации, действовавшей в СССР и пополнявшейся здесь за счет вербовок местного польского населения. Организация руководилась центром, находившимся в Москве, — в составе Унш-лихта, Муклевича, Ольского и других, имела мощные ответвления в Белоруссии и на Украине, главным образом в пограничных районах, в ряде других местностей СССР…

Основной причиной безнаказанной антисоветской деятельности организации в течение почти 20 лет является то обстоятельство, что почти с самого момента возникновения на важнейших участках противопольской работы сидели проникшие в ВЧК крупные польские шпионы…" — и имена.