Дело считалось настолько особо секретным, что инспекция не имела права писать кому-либо в войска или получать оттуда корреспонденцию. В случае войны эта структура должна была развернуться в штаб конно-механизированной армии. Но кто бы вразумительно объяснил следующее: кто дал право командующему всего лишь округом создавать особо секретную штабную структуру армейского уровня, если испокон веку абсолютная прерогатива в таких вопросах только у министра (тогда наркома) обороны и Генерального штаба?! К тому же, только по решению правительства страны, так как за этим стоят вопросы материально-технического обеспечения, а они без него не решаются.
Так вот и спрашивается, что за структуру создал Уборе-вич, если, обозвав ее инспекцией, запретил ей всякие сношения с внешним миром, но при этом поставил задачу в случае войны преобразоваться в штаб конно-механизированной армии?! «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека», — говорило всемирно известное светило военной науки К. Клаузевиц. Однако же попробуйте здравым умом понять, что за хреновину «изобрел» Уборевич?! Но если действительно здравым умом попытаться постичь смысл этого «изобретения», то никуда не деться от единственно возможного вывода: это была заблаговременно созданная заговорщиками подпольная структура управления войсками для мгновенного перехватывания командования ими в ситуации военного поражения! Потому что в ситуации ими же организовывавшегося военного поражения СССР в войне с Германией прежние структуры управления войсками стали бы непригодными! Кстати говоря, нечто аналогичное в своем Киевском округе сделал и Я к и р. И не случайно, что в 1936 г. оба главных подельника Тухачевского, командующие важнейшими приграничными военными округами, Белорусским и Украинским — соответственно Уборевич и Я к и р, наотрез отказывались от, казалось бы, очень лестных предложений о переводе в Москву с повышением до уровня заместителя наркома обороны СССР! Они полагались на успех заговора — потому и отказывались!
То, что эта структура была создана именно весной 1936 г., говорит об очень многом. Это не только время начала последней активизации заговора военных, но и то самое время, когда на весенних 1936 г. стратегических командно-штабных играх на картах в Генеральном штабе заговорщики за народные деньги проверяли «эффективность» плана поражения, разработанного ими с учетом привезенных Тухачевским из-за границы «рекомендаций» тевтонов. Последние же прекрасно знали как о «новой концепции пограничных сражений» Тухачевского, так и о разработанном им совместно с подельниками по заговору плане поражения. Чуть ниже мы об этом скажем.
Что же до так называемого «документооборота» заговорщиков, так ведь, если уж сравнивать с заговором декабристов, то не грех бы и знать, что, в частности, списков членов заговорщической организации у них не было! Что же это вы так, «реабилитатор»?! Ведь вы же считаетесь историком по образованию. Да и вообще сравнивать заговор начала XIX в. и почти середины XX столетия по меньшей мере неуместно. Это просто нелепо. Но если уж и хотелось сравнить, так вот же оно, главное-то — заговор по свержению царя вызрел в направлявшихся из-за рубежа по масонским каналам масонских же ложах, среди влиятельных представителей офицерского корпуса России! Что же выходит, что вы, «реабилита-тор» и историк по образованию, даже столь элементарных вещей не знаете?! Нашли с чем сравнивать, да еще и в пользу «реабилитанса»!? Ведь вы же, напротив, таким сравнением только смертный приговор вынесли заговорщикам 1937 года! А что уж говорить о письмах, дневниковых записях, телеграммах, прокламациях, обращениях к народу, жалобах и заявлениях соседей, сослуживцев, подчиненных. Справедливо приговоренные к высшей мере наказания генералы не были «гениальными полководцами», как гласит молва, но не были они и клиническими идиотами, чтобы оставлять письменные следы своего заговора. |