Итак, Тухачевский воевал на Первой мировой всего шесть месяцев – в первый ее период, когда еще не были выбиты старые кадровые армии, когда война велась по правилам и ухваткам девятнадцатого века, когда у воюющих сторон еще не было ни танков, ни газов, а прочая военная техника, от аэропланов до раций, от ручных пулеметов до бронеавтомобилей еще не развернулась во всем своем масштабе. Это необходимо учитывать, когда мы будем сталкиваться с мнением о Тухачевском как о вояке с «огромным» опытом Первой мировой. Весь его опыт, повторяю, относится к начальному периоду войны. Потом она стала другой, все изменилось – вооружение; тактика, методы боя. В этой войне Тухачевский уже не мог участвовать по весьма прозаической причине – в феврале пятнадцатого он угодил в германский плен.

Это событие опять-таки, как выражался дед Щукарь, «покрыто мраком неизвестности». Ночью немцы окружили позиции 7-й роты и уничтожили ее почти полностью. Ротный командир капитан Веселаго (старый вояка, участвовавший добровольцем еще в русско-японской), дрался ожесточенно и был убит. Позже, когда русские вновь отбили захваченные германцами окопы, на теле капитана насчитали не менее двадцати штыковых и огнестрельных ран – и опознали его только по Георгиевскому кресту… Тухачевский же угодил в плен целехоньким. Как деликатно упоминают иные его биографы, «не использовав всех возможностей к сопротивлению». Что за этой формулировкой кроется, Бог весть…

О пребывании и высказываниях Тухачевского в плену мы знаем довольно много – благодаря его товарищу по заключению, французскому офицеру Ферваку, впоследствии выпустившему книгу воспоминаний.

Интереснейшее чтение!

Тухачевский о русской монархии: «Наш император – недалекий человек… И многим офицерам надоел нынешний режим… однако и конституционный режим на западный манер был бы концом России. России нужна твердая, сильная власть».

Тухачевский о будущем России: «Нам нужны отчаянная богатырская сила, восточная хитрость и варварское дыхание Петра Великого. Поэтому к нам более всего подходит одеяние диктатуры».

Тухачевский о марксизме (он приятельствовал в юности со старым большевиком Кулябко и кое-какое представление о «единственно верном учении» имел): «Задача России сейчас должна заключаться в том, чтобы ликвидировать все: отжившее искусство, устаревшие идеи, всю эту старую культуру… При помощи марксистских формул ведь можно поднять весь мир!.. С красным знаменем, а не с крестом, мы пойдем в Византию! Мы выметем прах европейской цивилизации, запорошившей Россию, мы встряхнем ее, как пыльный коврик, а потом мы встряхнем весь мир!»

Очень уж соблазнительно для почитателей Тухачевского объявить все эти цитаты выдумкой Фервака: как-никак, тот впоследствии служил во французской контрразведке и любви к Советам не питал. Но в том-то и пикантность, что эти прилежно записанные французом излияния Тухачевского как две капли воды похожи на его будущие приказы во время польской кампании. Тот же лексикон, те же мысли и идеи: «Через труп белой Польши – к мировому пожару!» Совпадения слишком многозначительны, чтобы считать мемуары Фервака выдумкой…

Французских офицеров излияния русского товарища по несчастью как-то не впечатлили. Они даже насмешливо переделали его фамилию в Тушатусский – от французского «туш-а-ту», «демонстрировать поверхностные знания». Следует признать, что галлы своего солагерника крупно недооценили…

С пятой попытки Тухачевскому все же удалось бежать из плена и добраться до Швейцарии.