Как поражен был немецкий генерал Гудериан, узнав, что в канун войны русские сами (все для продвижения своей армии вторжения!) расчистили проходы и засеки на многих участках госграницы для проходов советских войск, танков и артиллерии, но…

За первые дни войны 11 000 советских самолетов, сосредоточенных у границ с Германией, были уничтожены!

За первые недели войны было утеряно почти 95 % советских танков из всего количества в 23 000 боевых единиц в Первом и Втором стратегическом эшелонах!

Большая часть танков ИС и KB была захвачена на платформах эшелонов, следовавших к западной границе; тут следует учесть, что для разгрузки этих тяжелых и самых мощных танков того времени необходимы стационарная платформа вдоль железнодорожной колеи (что имелось только на узловых станциях) и, конечно, горючее.

Но в панике первых дней и недель войны вся техника была брошена на произвол судьбы.

Глава 9

Неудавшийся наследник истощенной Европы

«Он хочет унаследовать истощенную войной Европу», — удивительно точно сказал Адольф Гитлер о своем московском друге Иосифе Сталине.

Но какую роль отводит Генсек немецкому вермахту? — Роль кулака, громящегося Европу.

И в какой-то момент обоюдные планы этих лидеров пошли наперекосяк. Уже 23 июня 1941 года товарищ Сталин осознал, что тайно планируемое вторжение в Европу вслед за армиями вермахта, в частности, в Англию, давно ставшую поперек горла и Гитлеру и Сталину, откладывается, поскольку вермахт, предупреждая советский удар в спину, уже вторгся в СССР.

И тогда было принято решение начать операцию «Гроза»!

«Гроза! Гроза! Гроза!» — тревожно надрывались телетайпы и передатчики Наркомата обороны и Генерального штаба, раскаляя линии связи между фронтовыми, корпусными и дивизионными штабами.

Помню, в середине 70-х годов я встречался с полковником в отставке Вахрушевым, который в то военное время служил в звании подполковника в одном из управлений связи Красной армии. В ночь с 21 на 22 июня 1941 г. он находился на дежурстве по связи Генштаба. Вахрушев признал, что «никакого страха по факту агрессии Германии у нас не было. Да мы все особо не придавали этому значения, ибо знали, что наличными силами наши войска трех Особых округов разгромят и уничтожат вторгшихся немцев и, как он характерно выразился, в два суворовских перехода Красная армия будет на берегах Атлантического океана».

Заслышав кодовое слово, из множества сейфов с трепетом исторической значимости извлекались толстые красные пакеты с надписью «Вскрыть по получении сигнала «Гроза».

Такого пакета командующий ЧФ вице-адмирал Ф.С. Октябрьский не имел, но это не упрек наркому и начальнику Генштаба Красной армии, не упрек Сталину.

Просто планом «Гроза» Черноморскому флоту отводилась совершенно иная роль, иная задача, где командующий должен был сначала лишь выделить боевые корабли и иные надводные средства для перебрасывания дивизий и боевой техники 9-го Особого стрелкового корпуса в район Плоешти, т. е. на плацдарм румынских нефтяных месторождений. И это не могло не породить в сознании вице-адмирала Октябрьского беспечность, которая ярко проявилась на всем протяжении его командования ЧФ, вплоть до его освобождения от должности в 1943 году.

В пакетах до поры до времени покоились оперативные приказы с названиями польских, румынских, немецких городов, поселков и объектов, которые приказывалось взять в первые 72 часа после начала операции «Гроза». И теперь, изъятые из вскрытых конвертов, все эти карты и населенные пункты, к которым вели жирные красные стрелы, жадно расматривались сотнями командирских глаз.