— Сменщик… — неверяще сказал он — ты что ли?

— Ротный? — неверяще сказал Николай.

Это и в самом деле был капитан Евгений Сивицкий. Тот самый, у которого он принимал группу спецназа в далеком Джелалабаде…

— Садись — приглашающе махнул рукой Сивицкий — щас еще одного рафика захватим и двинем в расположение. Ферштейн?

— Ферштейн… — сказал Николай усаживаясь в машину. Душно было так, что даже ему, привычному к жаре по Афгану стало не по себе.

Сивицкий резко рванул с места, и тут же взвыл кондей, окатив их если и не холодным то не таким теплым, как окружающий воздухом…

— Щас получше будет — сказал капитан, уверенно правя по дамаскским улицам — давно сюда прибыл?

— Два дня. А направления так и нет — сказал Николай.

— П…ры — нецензурно выразился Сивицкий, добавив по-арабски. Николай запомнил из всего необычно звучащее слово «маниук», потом оказалось, что это и есть по-арабски «п…р» и тот, кого так назвали должен первым делом убить обидчика.

Их тряхнуло на ухабе — и тут же заиграла музыка, местная, танцевальная. Капитан свернул рычажок, музон заглох.

— Во — оценил он — везучий ты. Я думал магнитола сдохла совсем. Ан нет, ты в машину сел, она и заработала. Давно оттуда?

— Пару месяцев — сказал Скворцов — полудохлого вывезли. С корабля на бал, можно сказать, как поправился — сюда.

— Кому отряд передал?

— Не знаю…

— То есть, как? — не понял Сивицкий?

— Я по спецуре работал, со смежниками — пояснил Скворцов.

— ОМОГ, что ли?

— Ну, да.

— А со званием что?

Скворцов вздохнул.

— Старлей еще.

— Ты чего? Залетал что ли?

— Что-то вроде того. Один раз крепко залетел. Едва не вышибли. По дискредитации.

По дискредитации — это слово каждый офицер понимал одинаково — по пьяному делу. В каких-то ситуациях могли и посочувствовать, но только не в спецназе, где выход на войну хотя бы одного человека в состоянии менее чем ста процентной готовности может привести к гибели всей группы. Скворцов тоже не стал упоминать, что запил он после того, как вместе со своим напарником Шило сбил зенитной ракетой Стингер самолет Генерального секретаря ЦК КПСС. Откровенно говоря, он не верил, что его не только выпустили за границу с такими то знаниями в башке, но и просто оставили в живых. Видимо, то ли сбой где-то произошел, то ли решили, что нечего грех на душу брать — сам навернется. Шило уже навернулся — убили предатели. Не питал никаких иллюзий насчет своего будущего и он.

— Здесь сухой закон.

— Да я сейчас ни капли — сказал Скворцов.

— Дела здесь серьезные. Кстати, у тебя замком… Шило был. Люди говорили.

— Был…

Сивицкий понял все. Остаток пути они проделали в тяжелом, нехорошем молчании.

На каком-то повороте — к ним в машину не сел, буквально вломился высокий, черноусый офицер со смеющимися черными как агат глазами.

— Ас салам алейкум, рафик Евгений…

Араб споткнулся, глядя на сидящего рядом второго советского.

— Знакомы, что ли? — уточнил Сивицкий.

— Ну, да… В самолете познакомились…

Вашингтон, округ Колумбия.