– А что, на своих машинах никто не приехал?

– Нет, конечно. Они же не дураки. Всем выпить охота. А руль водке только помеха. Это все знают. – Упоминание о водке подвигло Якова снова полезть в холодильник.

На дверь он уже с опаской не оглядывался. Первые глотки придали ему храбрости.

– Их всех я привез.

– А Коробок? – Беспалов сделал новую пометку у себя в блокноте. – То есть Коробов. Он зачем приезжал?

Яков выпил и хитро прищурился. Он машинально пригладил рукой всклокоченные волосы на макушке, но это не помогло им улечься.

– Тут мутная история, братишка, – сказал водитель. – Тебе как, официальную версию изложить или настоящую?

– И ту, и ту, – живо откликнулся лейтенант и тут же почему-то добавил: – Если не сложно.

– Мне ничего не сложно. – Яков все-таки решил закусить, мигом сжевал полбутерброда, подсел к столу и заявил: – Это ж только все думают, что водитель – дурак. Ничего не видит, ничего не слышит. Знай себе возит и помалкивает в салфетку. А все не так, братишка! Водитель любую мелочь подмечает. Это у него профессиональное. По сравнению с ним все остальные – слепцы. – Лицо Глинского на какой-то миг сделалось серьезным и сосредоточенным. – Если моя информация поможет вам убийцу шефа отыскать, так я все расскажу. Как перед священником. Про всех всю подноготную выложу. Но только если польза будет. Просто так трепаться мне никакого резона нет.

– Я уверен, что поможет. – Глаза Беспалова азартно заблестели.

Он представил себе, как крепит новые звездочки на погоны.

– Говорите.

– Лады. – Яков кивнул. – Давай сначала про Коробка. Тут такая, значится, история. Официально он привозил шефу какие-то бумажки на подпись. Заодно и с днюхой поздравить хотел, конечно. Я забрал Коробка из дома, мы заехали в офис, потом он в магазин заскочил, купил подарок какой-то. Уже потом мы сюда двинули. Пробыл Коробок тут никак не больше получаса. Бумажки подписал, подарок вручил, водочки махнул, вроде даже какой-то тост задвинул. Все по культуре, в общем. А как обратно ехать собрались, он мне и говорит: «Ты езжай один, Яша. А я прогуляться хочу. Погода хорошая. Пройдусь до трассы, а там поймаю попутку какую-нибудь». Я спрашиваю: «Уверены, Виталий Владимирович?» А сам-то уже смекаю, что тут к чему. Давлюсь от смеха, но виду не подаю. «Уверен, – говорит. – Езжай». Разговор наш уже за калиткой был. Ну, я поехал, а в зеркало смотрю, он стоит. Типа, воздухом дышит. – Глинский не удержался, хохотнул, запихал в рот вторую половину бутерброда с икрой, проглотил и продолжил: – А я, значит, за угол свернул, остановился, из машины вышел и к крайнему дому вернулся. Захотел глянуть на Ромео нашего еще разок. Так он потоптался с минутку, а потом шасть в калитку. Но к гостям не пошел. Обогнул гараж и к черному ходу. Там, где лестница пожарная на второй этаж идет. Видел, наверное?

– Да, конечно. – Беспалов почувствовал, как от волнения у него покрылись испариной лоб и ладони.

Он быстро-быстро строчил слово за словом в своем блокноте. Информация Глинского в корне меняла ход расследования. В доме был еще один человек, о котором пока не знали ни Гуров, ни Крячко. Новые, пока еще воображаемые, звездочки на погонах лейтенанта ослепительно засверкали.

– Зачем он вернулся-то?

Яков приложил палец к губам, нырнул в холодильник, достал бутылку и сделал длительный, затяжной, прямо как прыжок парашютиста, глоток из горлышка.

Потом он без всякого стеснения громко рыгнул и ответил:

– К Наталье Сергеевне, жене шефа. Шуры-муры у них конкретные. Трах-тибидох. Врубаешься?

– Врубаюсь. И давно?

– Полгода где-то, – равнодушно бросил Глинский.