«Теперь я знаю, как выглядит образцово-показательный, стопроцентный зануда», – подумал Растов и принял от Носурина двадцатку, испытывая удовлетворение некой особой природы.

Глава 3

Операция «Метель»

Высадка прошла как на показательных учениях, – без сучка без задоринки.

– Нет бы и на Навзаре так, – проворчал мрачный как похоронка Игневич. – А то сами помните…

Ему не ответили. Что тут сказать?

Растов, который непрерывно ждал опасного подвоха, все свое внимание направил на поиск противника. Но засыпанная разнокалиберными валунами и заставленная грядами ледяных столпов поверхность планетоида сегодня была столь же безжизненна, как и миллиард лет назад.

Над головой нависала темная твердь планетоида Фраский-Базальт. Парный к Фраскию-Льду, он действительно, казалось, висит совсем-совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. Так что «космическое ущелье», о котором толковал секретный пилот, не было фигурой речи…

Изучив переднюю полусферу, Растов машинально бросил взгляд на экраны заднего обзора. На них безмолвно и страшно разворачивалась необоримая танковая мощь Российской Директории.

Чрева танкодесантных кораблей «Константин Ольшанский», «Иван Рубан» и «Виктор Леонов» исторгали все новые и новые машины.

По правую руку от роты Растова урчали тяжелые бронетранспортеры подполковника Мирошника и «Т-10» комбата Жевнева. По левую – разведрота родного растовского батальона. За ней сторожко поводили из стороны в сторону орудийными стволами «Протазаны» и «Кистени» зенитного дивизиона, а также «тэ двенадцатые» второй роты.

Пресловутых «Шамширов» подполковника Чадовича поначалу было не видать.

Растов знал, что «Шамширы» – по плану высадки – идут третьим эшелоном. Но почему-то был уверен, что эти приметные гиганты уже высадились и теперь вызывающе возвышаются над приземистыми серыми амбарами десантников-героев «Ольшанского», «Рубана», «Леонова». Однако командование не спешило светить перед клонами свои козыри. «И потому – дуля вам, а не «Шамширы»…»

– Растов, доклад! – Это был запрос сверху, от комбата Зуева.

– Говорит «Динго»! – ответил Растов с нажимом, как бы призывая комбата к дисциплине радиообмена. – Высадились штатно, все коробки в норме. Готовы действовать.

– Как самочувствие движков?

Комбат задал вопрос не ради пустой формальности. Большинство русских танков, конечно, было рассчитано на действия в условиях безатмосферных планет. Но адаптированный из корабельной силовой установки двигатель МТД-5, поставленный на сверхтяжелый «тэ четырнадцатый», без постоянного притока атмосферного воздуха (или корабельного окислителя) работать, гаденыш, не желал.

Роте Растова оставалось полагаться на емкость аккумуляторов – да, беспрецедентную для бронетехники, но нет, не бесконечную.

С точки зрения тактики танковых войск Растов имел «горючего» лишь на три часа боя. А потому – расчетно – на сто восемьдесят первой минуте должен был встать вмертвую, как Золушкина карета из тыквы в 24.01 по сказочному времени.

Ну а комбат Зуев, как свойственно заботливому отцу-командиру, был склонен это обстоятельство еще и драматизировать, распространяя сомнения на все аспекты подвижности «тэ четырнадцатых».

«Еще один контуженый-заслуженный…»

– Да все нормально, – успокоил комбата Растов.