– В кратерах.

– В каком из трех?

– Ну, я бы взял Лесбию…

– Скажи честно, название нравится?

– Нравится. Но не поэтому.

– А почему тогда?

– А вот минуту назад по данным радарной высотометрии новую карту отрисовало… И там видно, что в отличие от кратера Незванова Лесбия имеет по – над внутренней стенкой нечто вроде естественного пандуса. Удобно, стало быть, осуществлять маневр силами и выход на огневые рубежи.

– Ясно, – скучным голосом сказал Растов.

Майор вообще не верил, что на дурацком планетоиде сыщется хотя бы горсть исправных клонских танков. Или хоть один взвод противотанкистов. Он-то как раз, истосковавшийся по доброй драке, хотел, хотел верить! Но не мог себе представить таких мер маскировки, такого тактического искусства, которое упрячет от всевидящего ока космической разведки ни много ни мало – целый танковый батальон!

Ну то есть такое бывает.

В фильмах.

Взять хотя бы следы гусениц… Они же видны по-любому! И остаются навсегда! На Фраскии ни ветра, ни дождей! Чтобы замести их, нужны сотни солдат со спецоборудованием модели «метла». От каковых солдат, в свою очередь, останутся следы, превосходно различимые визуально…

В общем – сказки Венского леса. И точка.

Все шло настолько планово, чинно-благородно, что когда в космическом ущелье меж планетоидами блеснули голубые звездочки, ни один гвардеец первого батальона ни на секунду не заподозрил, что это – дюзы-корректоры восьмисотмиллиметровых снарядов линкора «Камбиз»…

К счастью, автоматика зенитчиков опередила человеческую мысль.

– Внимание, воздух! – рявкнул в наушниках Кармацкий, заведующий батальонной ПКО. – Артналет главным калибром!

– Рота – полный вперед! – заорал Растов так, что казалось, его услышат сквозь тысячи километров вакуума на флагманском «Рюрике».

Помор, не переспрашивая и даже не вдумываясь в смысл команды, немедленно отработал ее, и их стотонный «Динго», доселе пребывавший в состоянии, близком к невесомости (сила тяжести на планетоиде была гомеопатической), одарил всех бодрящей продольной перегрузкой в три «же».

От перегрузки у Растова сразу заныли все недолеченные раны – ведь все-таки времени с госпиталя на «Иоанне Кронштадтском» прошло совсем немного.

Распахивая реголит до панциря извечного метанового льда, танки понеслись расходящимся веером – так что, казалось, еще чуть-чуть, и наберут здешнюю первую космическую скорость, уйдут на орбиту…

– Помор, давай легче! Легче! А то сейчас ка-ак полетим… Прямо на стыковку с «Суворовым».

– Да помню я, не дурной, – огрызнулся Помор.

Восьмитонные клонские сувениры были нещадно избиты в полете зенитками и ракетами самоходных ЗРК «Вспышка-С», которые только-только выгрузились из ТДК «Иван Рубан».

Но в отличие от тонкостенных ракет старой доброй классике – снарядам «ГК» – все было по барабану. Едва выйдя на опорную орбиту планетоида Фраский-Лед, они прянули отвесно вниз и взорвались, засыпая исходный рубеж русских друджвантов противотанковыми реактивными бомбами.

Это было очень неспортивно.

И очень эффективно.

Два эллипса рассеивания пришлись на роту Растова. Два – на вторую роту (матчасть – тяжелые «Т-12»). Еще три – на «Т-10» второго батальона. И еще где-то сотня боеприпасов улетела к танкодесантному кораблю «Рубан» – на головы расчетам ЗРК «Вспышка-С».