Возможно, все сложилось бы иначе, не будь одна из башен «Микасы» наглухо заклиненной. В результате русские с тремя исправными двенадцатидюймовками имели пусть и незначительное, но крайне необходимое сейчас преимущество. «Лишние» шестидюймовые орудия «Микасы» — а их на японском корабле изначально было установлено на две больше, чем на «Севастополе» — оказались совершенно неадекватным ответом даже одному орудию главного калибра. Скорее всего, именно этому, да еще безжалостной статистике, японцы оказались обязаны дальнейшему развитию событий.

Для начала, японский корабль получил еще одно попадание в борт. Вроде бы ничего страшного, таких попаданий он пережил уже довольно много, но этот раз был особенным. Из-за малой дистанции траектория полета снарядов была настильной. «Севастополь» качнуло на волне, не так и сильно, однако этого оказалось достаточно. Снаряд не долетел до цели, но и бесполезно зарыться в волны не пожелал. Вместо этого он срикошетил, «блинчиком» оттолкнувшись от поверхности воды, и достиг-таки японца, ударив в носовой части точно на уровне ватерлинии. Для японских боеприпасов, взрывающихся практически мгновенно, такой фокус был попросту невозможен, но русские бронебойные снаряды имели собственный характер.

Ни каким-то особым качеством, ни начинкой, ни чуткостью взрывателя этот снаряд не отличался от тысяч себе подобных, но, возможно, именно поэтому он сработал так, как рассчитывали создавшие его инженеры-оружейники. Проделав не такую уж и большую дыру, он звонко хлопнул где-то в таинственных недрах корабля, никого даже и не убив. Однако в пробоину начала бодро заливаться вода, сбивая с ног пытающихся заделать дырку деревом матросов, а изолировать отсек, чтобы блокировать ее распространение, не получалось — злосчастный снаряд разворотил переборки. В результате не такое и серьезное вроде бы попадание грозило «Микасе» обширными затоплениями и прилагающимися радостями вроде снижения и без того невеликой из-за повреждений скорости хода и нарушением остойчивости.

Разумеется, это произойдет не сразу, но кораблю требовалось выйти из боя и лечь в дрейф, чтобы попытаться наложить пластырь, иначе не такие уж и серьезные изначально проблемы грозили стать фатальными. Вот только «Севастополь» не собирался отпускать свою жертву, упорно держа дистанцию и продолжая обстрел. Результат не замедлил сказаться.

Очередной снаряд, на сей раз шестидюймовый, со звонким хлопком разорвался на броне боевой рубки «Микасы». Пробить четырнадцать дюймов первоклассной стали, естественно, не смог, но командиру броненосца испортил настроение изрядно. Настолько, что и он, и все остальные, находящиеся в рубке, попадали с жестокой контузией. Управление кораблем оказалось утрачено буквально на несколько минут, но и этого было достаточно.

В момент попадания японцы в очередной раз корректировали курс, чтобы если не разорвать дистанцию со вконец обнаглевшими русскими, то хотя бы не дать им приблизиться. В результате руль оказался в положении «право на борт», и корабль завалился в циркуляцию. Огромный бурун, возникший при этом, начисто выбил деревянный щит, который партия борьбы за живучесть только что с огромными трудностями кое-как установила. Поток воды, льющейся в отсеки броненосца, вновь усилился, но страшным оказалось даже не это.