Результат оказался вполне ожидаемым. Русские «обрезали» «Микасе» корму, обстреляв врага прямой наводкой. Орудия правого борта развили казавшийся совсем недавно недостижимым темп стрельбы, и в результате уже изувеченную кормовую часть вражеского корабля буквально нашпиговали шести- и десятидюймовыми снарядами. Именно с этого момента началась агония флагманского корабля адмирала Того — русские снаряды вывели наконец из строя рулевое управление броненосца, в результате чего получили возможность делать что угодно, практически не встречая противодействия. «Микаса» начала медленно, но неуклонно садиться кормой, скорость корабля упала до совсем уж несерьезных шести узлов, а снаряды продолжали бить в и без того искалеченный корпус.

Образовавшие кильватерную линию броненосцы в пять стволов только главного калибра практически безнаказанно расстреливали «Микасу». К тому времени большая часть шестидюймовых орудий левого борта на японском корабле пришла в негодность, будучи разбита или повреждена. У носовой орудийной башни, с честью выдержавшей три попадания, из которых одно двенадцатидюймовым снарядом взрывом оторвало ствол правого орудия. Произошло это не от русского снаряда а от детонации в стволе собственного — шимоза нестабильна, и самоподрывы при выстреле иногда случались. Тем не менее, японские моряки продолжали бороться. Элитный экипаж лучшего корабля Страны Восходящего Солнца попросту не умел сдаваться, а потому пробоины заделывались, машины работали, а немногочисленные уцелевшие орудия продолжали огрызаться и, порой, небезуспешно. Но сколько веревочке не виться, а конец предопределен. Вода продолжала поступать в отсеки броненосца, крен нарастал, и все новые и новые пробоины оказывались ниже уровня океана. Затопления усиливались, и наступил момент, когда остойчивость корабля нарушилась окончательно. Броненосец начал быстро ложиться на борт, с него в воду горохом сыпались люди, те, кто успел выбраться. Однако большая часть команды осталась на боевых постах, до последнего стреляя, латая проюоины, поддерживая ход. Когда корабль погрузился, вода добралась до котлов, вызвав мощнейший взрыв, сопровождаемый столбом воды и пара. И это было последней эпитафией героическому броненосцу.

Как ни удивительно, но командующий флотом уцелел в этом безобразии. Его, раненого, японские моряки успели вынести на палубу и даже надеть пробковый жилет. Это позволило адмиралу Того не утонуть и быть поднятым из воды русскими. Однако на «Пересвете» всего этого не увидели. Вспарывая волны подобно лемеху гигантского плуга, броненосец устремился к новому, стихийно возникшему очагу сражения.

А тем временем бой между «Победой», «Полтавой» и «Сикисимой» вошел в финальную стадию. Несмотря на повреждения, полученные в завязке боя, японский броненосец стойко терпел огонь и энергично отвечал. Оказавшись повернутым к русским своим правым, не стрелявшим и неповрежденным бортом, он весьма удачно отработал по головному русскому кораблю. «Победа», будучи изначально спроектирована в качестве рейдера, оказалась на редкость хорошей мишенью. Мало того, что броневой пояс русского корабля пробивался японцами фактически по всей протяженности, так еще и сказались почти сразу полученные ранее повреждения. Корабль, развернутый к японцам левым бортом, которому и без того досталось, имел заметный крен, и броневой пояс оказался частично под водой. Высокий же борт рейдера представлял настолько заманчивую мишень, что не воспользоваться подарком судьбы было просто грешно. В результате уже через четверть часа после начала боя «Победа» вынуждена была отвернуть и сбавить ход, иначе из-за многочисленных, быстро заливаемых пробоин возникал серьезный риск окончательно потерять остойчивость и перевернуться.