|
Царапину даже, не рану — крупный, с ладонь, осколок лишь слегка чиркнул по коже. Попади он чуть левее — и снесло бы бравому командиру миноносца половину черепа, а так — ерунда. И, кстати, хорошо, что волосы уже стали не по-уставному длинными, а постригать их мичман не хотел. И его матросы, что интересно, тоже не стриглись — то ли с командира пример брали, то ли ветер свободы почувствовали. Эссен хмурился, но молчал, а Бахирев откровенно смеялся и называл их пиратами, но репрессий так и не последовало, и Севастьяненко решил, что неофициальное разрешение на подобные маленькие вольности у него в кармане. Зато и пластыря сейчас не видно, так что пригодились волосы. Равно как и обретенная в походе небритость — сейчас все они внешне мало отличались от местных работяг, обитатели городского дна везде одинаковы.
Сюда они шли больше суток, с тоской вспоминая, как совсем недавно лихо отмахивали эти мили по морю. Но — увы. Зато британцы и представить себе не могли, что нахалы, утопившие два их корабля, пойдут к их же порту. И уж тем более не ожидали, что будут при этом вынашивать коварные в своей бредовости планы. А они пошли, и практически не имели проблем. Практически — это потому, что один раз путь им преградили какие-то хмыри узкоглазой национальности с явно враждебными намерениями. Должно быть, ограбить хотели, только вот не учли, что русские матросы обвешаны всевозможным оружием, как новогодние елки, а некоторые уже из своих револьверов и с двух рук кое-как стрелять научились. Не как пластуны-казаки, но все же. В результате китайцев аккуратненько прикопали в овраге и пошли своей дорогой, лишний раз порадовавшись, что грохот выстрелов, после корабельных орудий, надо сказать, не такой уж и внушительный, между холмами затухает практически мгновенно. Чтобы попасть в город требовалась гражданская одежда — все же вряд ли здесь и сейчас русская военная форма смогла бы сойти за скучную деталь пейзажа. К счастью, раздобыть цивильное оказалось достаточно просто. Все же здесь, в пригороде, проживало немало китайцев, в том числе и портных. Оставалось только выбрать лавку поприличнее и наведаться к ее хозяину в гости. В идеале, конечно, тихо, но то, что это несбыточная мечта, понимали все. Равно как и понимали, что хозяев придется тихонечко прикопать, иначе завтра половина города будет знать о длинноносых варварах в истрепанной морской форме. И, что характерно, неприятия эта мысль не вызывала. Все же повоевали уже, закалились. К тому же китайцы — это вроде как и не совсем люди. Русские, конечно, к инородцам всегда относились снисходительно, порой даже излишне, но… только до момента, когда те начинали путаться под ногами. Хозяин лавки еще не спал, когда к нему в дом вломились четверо крепких вооруженных мужчин. О сопротивлении он даже не помышлял, зато второй оказавшийся там китаец, то ли работник, то ли родственник, хрен поймешь, все они на одно лицо, оказался не робкого десятка. К тому же и силушкой он был не обижен, а росту и вовсе для местных едва не великанского. Средний по европейским меркам. Так вот, этот парень, не долго думая, встал в какую-то хитрую и, на взгляд Севастьяненко, крайне неудобную стойку. Мичман, конечно, слышал, что среди китайцев, как, впрочем, и среди японцев, хватает специалистов по мордобою ногами. Японская школа рукопашного боя русских как-то не впечатлила, а вот китайскую в деле они еще не видели. На проверку она оказалась ничуть не лучше японской. А может, причиной китайского фиаско стал матрос Костин — он, как всегда, рванул в атаку первым, помимо габаритов и силы папа с мамой не обделили его и храбростью. В результате китаец достал его пяткой по лицу и расшатал два зуба. Ну и Костин его достал. В челюсть. Кулаком. От этого удара узкоглазого просто унесло, он вдребезги разнес спиной хрупкую межкомнатную перегородку и остался лежать, а свернул он шею от самого удара или в момент падения так и осталось загадкой, никого, впрочем, особо не интересующей. |
