Каролинка, все больше понимающая, что придется остаться, и оттого страшно желающая зареветь, вдруг восторженно ахнула, почти оглушенная плеснувшими в глаза красками. Словно иллюстрируя слова Хань Ши, расступились цветущие деревья, и император остановился, давая гостям полюбоваться открывшимся видом.

Вишневая пагода – с трехъярусной алой крышей на черных столбах, увитых золотым орнаментом, – поднималась из покрытого лепестками тихого пруда, нарядная и изящная, красная на белом, как йеллоувиньская девушка в ярких одеждах, что застыла в ожидании гостей. К ней вели широкие мостки, внутри стоял накрытый стол. Людей, как и прежде, видно не было.

Император благостно улыбнулся и плавным движением руки пригласил всех двигаться дальше. И сам первым ступил на темное дерево мостков.

– Обученная тамиянь способна управлять своим даром, – говорил он, – самостоятельно погружаться в видения и выходить из них, контролировать глубину проникновения и отвечать на конкретные вопросы. Ведь чем глубже уходишь, тем больше требуется сил и опыта, тем выше опасность не выйти обратно. Это драгоценнейший дар, который требует бережной огранки. Знаете ли вы, что за каждое погружение приходится платить? После происходят спонтанные отключения органов чувств и эмоций или, наоборот, усиление чувствительности. Скажи, дитя, – обратился он к сразу насторожившейся Каролине, – не усилился ли у тебя слух? Не кажется ли все вокруг тусклым, почти черно-белым?

– Наоборот, – неохотно признала Каролина, глядя на изумительных красно-золотых рыб, стайками выныривающих среди белых лепестков и следующих за людьми вдоль мостков. – Все очень ярко, цвета усилены в несколько раз. Но это очень красиво.

Император сочувственно улыбнулся.

– К вечеру это станет невыносимо, дитя. Но я помогу тебе.

– И так будет всегда? – поинтересовалась принцесса хмуро.

– Чем старше, тем меньше станет проявляться, – мелодично ответил Хань Ши. – Но если не научиться справляться с сенсорным откатом, можно сойти с ума. Поэтому в транс рекомендуют уходить не чаще раза в год – именно столько нужно, чтобы восстановилась нервная система. В остальное время провидица может жить, как обычный человек.

Они вошли в пагоду – колокольчики, вплетенные в серебряные сети, которые волнами прикрыли потолок, приветствовали их тонким звоном. Мягко попыхивал паром фарфоровый чайник на крошечной горелке посреди стола, уставленного сладостями.

Тонкие чашки, уже наполненные чаем, сразу и не заметны были среди стопок блинов, очень похожих на рудложские, плошек с вишневым и клубничным вареньем, многоярусных блюд с пирожными, крошечных хрустальных креманок с мороженым, поблескивающих морозящими чарами, ваз с засахаренными фруктами…

Каролина сглотнула – и тут раздался голос Четери.

– Прости, светлый император, – сказал он почтительно, оглядывая сладкую роскошь, – а не найдется ли у тебя случайно во дворце еды для мужчин?

Великий Хань Ши, изящно присев на стул и отщипнув виноградину с пышной кисти, на секунду словно задумался, посмотрел в сторону берега, а потом невозмутимо кивнул.

– Найдется, Мастер. Скоро принесут. А если нет, – он едва заметно улыбнулся, – мы всегда сможем поймать и запечь пару императорских карпов.

Четери хохотнул, отодвигая стул, и оглянулся на принца, который, заложив руки за спину, остался стоять у входа все с тем же безразлично-высокомерным лицом.