Они вошли в обеденный зал и сели за стол. Глауен оказался между Бодвином Вуком и Тисией. Напротив него на другом конце большого круглого стола сидел Кеди, рядом с которым расположился Флорест. Оба были заняты разговором и какое-то время не замечали присутствия Глауена.

— Это тот случай, который сам Флорест посчитал бы за драматический кульминационный момент, — прошептал Глауену на ухо Бодвин Вук, — Напряжение растет, а парочка сидит и ни о чем не подозревает.

Глауен кивнул. Он внимательно следил за Кеди, при этом у него где-то внутри шевельнулось отвращение. Казалось, что в данный момент Кеди совершенно нормально себя чувствовал. Куда только девались его приступы депрессии и капризов, которые постоянно одолевали его во время расследования! Наоборот, он словно помолодел: его круглое розовое лицо, фарфоровые голубые глаза и невинная улыбка напоминали те дни, когда он был особенно популярен.

Глауен наблюдал за ним с восхищением. Это был вовсе не тот Кеди, которого он видел в последний раз в Фексельбурге. Вот Кеди поднял голову, чтобы промокнуть губы салфеткой. Его взгляд упал на Глауена и он застыл. Его плечи медленно опустились, он бросил взгляд вдоль стола, с его лица сползло веселое выражение.

— Здесь не видно ни безумия, ни ошибки, — прошептал Бодвин Вук в ухо Глауена, — Здесь наблюдается бесспорная и очевидная виновность. Мне не нужно больше никаких доказательств. Какой стыд. Мне следует пересмотреть его родословную.

— Он очень изменился с того момента, когда я видел его последний раз. Терапия Флореста делает чудеса. Смотрите! Он рассказывает новость Флоресту. Еще один испорченный ужин.

Как только Кеди закончил говорить, Флорест вскинул свою изящную голову, и как бы про между прочим окинул взглядом стол, скользнув глазами и по Глауену. Затем он полуобернулся налево и начал разговаривать с леди Дорной Вук, которая сидела от него по левую руку.

Глауен выдержал паузу, а затем через весь стол спросил:

— Мастер Флорест, вы, кажется, только что вернулись из поездки.

Флорест бросил в его сторону быстрый холодный взгляд.

— Да, как видите.

— И как, поездка была успешной?

— Вполне обычной. Как всегда, мы делали все, что в наших силах, и надеялись на самое лучшее. Наше кредо — оптимизм.

— Похоже, что у нас появились общие знакомые на Тассадеро.

— Правда? Но это совсем не удивительно. Каждую неделю я встречаю тысячи разных людей и, конечно, я далеко не всех запоминаю, разве что — ха, ха — самых очаровательных.

— Вы считаете, что Орден Заа очаровательна?

— Орден Заа? Кто это такая? Да и кому до нее какое дело? На данный момент меня интересует только эта восхитительная рыба.

— В таком случае, могу сказать только то, что Орден Заа шлет вам свой привет. Правда, нынче у нее не самые счастливые времена. Вы не в курсе ее неприятностей?

— Нет.

— Она была замешана в серии чудовищных преступлений, который привлекли внимание ИПКЦ. Они, возможно, даже вызовут вас, чтобы подтвердить кое-какие ее утверждения. Или могут обратиться в свой местный филиал, которым является Бюро В.

— Это определенно ни в коей мере не касается меня, — заверил мастер Флорест и, повернувшись к леди Дорне продолжил свой разговор.

Тисия, которая уже высказала свое замечание по поводу костюма Глауена, резким голосом спросила:

— Ты лезешь вон из кожи, чтобы поставить в неудобное положение нашего местного гения или я ошибаюсь?

— Ошибаешься. Мне вполне уютно в моей коже.

— Эта «Орден Заа» она любовница Флореста или что-то в этом роде?

— Меня ничто не удивит.