— И теперь догадываешься, куда делись твои чаевые?

— Да, сэр. Их не будет.

— Правильно думаешь.

— Хлыщ, — проворчал водитель и быстро отъехал от дома, держа локти по-модному высоко поднятыми.

Глауен вошел в Дом Клаттуков и пошел прямо в свою старую квартиру, которая находилась на втором этаже восточного крыла. Он открыл дверь, и застыл на пороге.

Здесь все изменилось. Солидная старая мебель уступила место на легким угловатым конструкциям из стекла и металла. На стенах висели аляповатые абстрактные картинки. Старый ковер был заменен новым ярко-желтого цвета. Даже запах был другим.

Глауен медленно прошел внутрь с удивлением озираясь по сторонам. Неужели его отец сошел с ума? Он прошел в гостиную и здесь обнаружил грудастую молодую женщину, стоящую перед высоким зеркалом и, очевидно, поправлявшую прическу, перед тем, как спуститься на домашний ужин. Взглянув на ее отражение, Глауен узнал в ней Друсиллу, супругу Арлеса и все еще активную участницу труппы Флореста.

Друсилла заметила в зеркале отражение мужчины и повернулась с выражением легкого удивления.

— Это ты, Глауен? Что ты здесь делаешь?

— То же самое я хотел спросить у тебя.

— А меня-то почему? — удивилась Друсилла, надув губы.

— Потому что это моя квартира, — начал терпеливо объяснять Глауен, — Я живу здесь вместе с отцом. И вот я возвращаюсь и обнаруживаю здесь этот ковер идиотского цвета, дурной запах и тебя. Мне даже не придумать всему этому достойного объяснения.

Друсилла рассмеялась булькающим контральто.

— Все очень просто. Цвет у ковра называется головокружительный цветок, пахнет, несомненно Гортоном. А я единственная и неповторимая. Как я понимаю, ты еще не слышал новости?

Неприятный холодок пробежал по спине Глауена.

— Я только что с корабля.

— Тогда вся понятно, — Друсилла неуклюже изобразила на лице печаль, — Шард поехал в патруль и не вернулся. Это было несколько месяцев тому назад. Он так и не вернулся и определенно так там и погиб. Уверена, что это для тебя большой удар. С тобой все в порядке?

— Да. Со мной все в порядке.

— Короче говоря, комнаты пустовали и мы в них въехали. А сейчас извини, пожалуйста. Можешь остаться здесь и отдохнуть сколько хочешь, а мне пора на ужин, а то я получу головомойку.

— Я тоже пойду, — сказал Глауен.

— Я уже и так опаздываю, — оправдывалась Друсилла, — Здесь это такое ужасное преступление, Арлес опять начнет раздражаться.

Глауен спустился за Друсиллой в фойе, где остановился, прислонившись к балюстраде. Он никак не мог поверить, что его отец, его дорогой любимый отец мертв, что он лежит где-то раскинув руки и уставившись в небо невидящими глазами! У Глауена подкосились ноги и он присел на скамейку. Он почувствовал чье-то присутствие, поднял глаза и увидел идущую к нему Спанчетту. Она остановилась, положила одну руку на бедро, а другой принялась играть кисточкой своего алого пояса. Как всегда, она была одета очень броско, в этот вечер над великолепной шапкой ее кудрей качалось три длинных пера.

— Друсилла сказала мне, что ты здесь, — начала Спанчетта, — Похоже она уже сказала тебе новость.

— Ты имеешь в виду новость про Шарда? Это точно?

Спанчетта кивнула:

— Он летел очень близко от горы Махадион во время шторма и в него ударила молния. По крайней мере такова теория. А больше Друсилла ничего тебе не сказала?

— Только то, что они с Арлесом въехали в нашу квартиру. Им придется выехать обратно и немедленно.

— Ошибаешься. К несчастью для тебя, у Арлеса и Друсиллы родился сын, Гордон.