— А что случилось с Сиско?

— Его отправили обратно в Йипи-Таун, не заплатив ни копейки; это все, что можно было с ним сделать. Но дело еще не закрыто. Все подняты на ноги и проводят тщательную проверку. Об этом сообщили даже новому Хранителю. Мне тоже надо бы быть там, но я не хотел пропустить нашей встречи и прибежал сюда.

— Спасибо, Глауен. Мне бы не хотелось пропустить Парилью из-за проступка Сиско, а если крылья не будут готовы, то так оно и получится.

— Думаю, мы вполне управимся.

— Я тоже так думаю.

Они уже изготовили из бамбуковых ветвей четыре рамы, натянули на них прозрачную ткань и теперь приклеивали к ней крылья, соблюдая определенный порядок. Они работали в комнате, которая представляла собой нечто среднее между студией и кладовкой и находилась в западном крыле Дома Ведеров. Сквозь высокие окна проникали солнечные лучи. На Сессили были мягкие розовые брюки и серый пуловер; одежда, которая не могла скрыть контуры ее тела, что бросалось в глаза Глауену. Наконец, когда она склонилась над столом, он подошел к ней и встал рядом. Она почувствовала, что он стоит рядом, и с легкой улыбкой подняла глаза. Глауен обнял ее и горячо поцеловал.

— Не знаю, подействовали ли на меня идеи Арлеса, или я сам до этого додумался, — хрипло сказал он. — Но я не смог удержаться.

— Винить Арлеса в том, что ты меня любишь, плохой комплимент, — ответила Сессили с улыбкой.

— Я не это имел в виду, — поспешно сказал Глауен, — Я просто…

— Шшш, — сказала Сессили. — Не надо объяснений. Слова всегда все запутают. Лучше подумай.

— Подумать? О чем?

— Ну… может быть, об Арлесе.

— Ну, если ты этого хочешь, — озадаченно сказал Глауен. — И как долго мне этим заниматься?

— Можно всего одно мгновение. До того, как ты поймешь, что и у меня есть свои чувства, а Арлес для меня пустой звук, — она отступила на шаг. — Нет, Глауен. Мне этого не следовало говорить. Моя мать в любой момент может сюда заглянуть… И правда, слышишь! Она приближается. Давай за работу!

В коридоре послышались резкие решительные шаги. Дверь открылась, и в комнату действительно вошла Фелайс Ведер; миловидная женщина, недавно вступившая в зрелый возраст. В ней ясно были видны фамильные черты Вуков — казалось, все ее поведение построено на столь неоспоримых образцах, что о них не стоит и задумываться.

Фелайс на мгновение остановилась и окинула оценивающим взглядом Глауена и Сессили. Заметив растерянный взгляд Глауена и краску на щеках Сессили, она нахмурила брови, подошла к столу и осмотрела крылья.

— И впрямь просто великолепно! Когда они еще засверкают на свету, зрелище будет просто феерическим. По-моему, здесь слишком душно. Может, откроете окна?

— Да, жарковато, — согласилась Сессили. — Глауен, пожалуйста, открой… нет! Если сейчас дунет ветерок, то все разложенные крылышки разлетятся по всей комнате.

— И то верно, — заметила Фелайс. — Ну, ладно, у меня уйма дел. Продолжайте в том же духе.

Она ушла, а через несколько минут в коридоре снова раздались шаги. Сессили прислушалась.

— Это Ябеда. Мама решила, что за нами надо установить наблюдение, — она искоса взглянула на Глауена. — Возможно, у нее для этого есть все причины.

— Теперь она постарается, чтобы мы одни не оставались, — поморщился Глауен.

Сессили рассмеялась.

— Ну, это не так просто… Хотя иногда мне очень хочется, чтобы все так, как сейчас, продолжалось целую вечность.