Изменить размер шрифта - +

— Смотри, что наделал!

ТУБ стоял покачиваясь, киберлогика его еще не пришла в равновесие после жестокого удара, и он не успел объяснить, почему упал.

— Сколько раз я тебе говорил, — нападал Алешкин, — когда идешь смотри под ноги.

Опустив окуляры вниз, ТУБ прохрипел послушно:

— …понял… смотреть под ноги…

— Ничего ты не понял! На чем ты стоишь? Опять на проводе стоишь!

И Алешкин сердито оттолкнул ТУБа жесткой перчаткой скафандра.

— Иди к чертям собачьим!

Приказ был подтвержден жестом, и ТУБ послушно зашагал прямо в пустыню. Он сделал несколько шагов, пока киберлогика не погасила импульс непонятного приказа. Тогда он остановился, повернулся через левое плечо и подошел к Алешкину.

— …не понял… — сказал он.

Алешкин доставал из ниши столбика запасной прибор вместо поврежденного и все еще был сердит, на ТУБа даже не взглянул.

— Иди к тамбуру!

ТУБ опять замешкался.

— Выполняй!

И только тогда он зашагал к станции, высоко поднимая ноги и старательно обходя все лежащие провода.

Из тамбура вышла Мей в легком скафандре. Выполняя приказ, ТУБ, не остановившись, протопал мимо нее. Она взглянула в сторону Алешкина и догадалась.

— Бедный ТУБ! За что тебя так?

Алешкин услыхал ее в шлемофоне.

— Мей, нечего его жалеть. Вы только посмотрите, что наделал этот броненосец! Мне опять попадет от Паппино.

— А вам за что?

— Когда ТУБ делает что-то не так, то влетает мне, а не ему.

Мей присела возле Алешкина и ласково поглядела на него через стеклолитовое забрало скафандра.

— Понятно! — догадался он. — Куда вас везти?

— О, тут недальек.

— Недалеко.

— Совсем недальеко… тут, возле… Мне нужно поискать новый проба.

Очередная отметка температур все равно была пропущена, а прибор надо было регулировать. Притом просил не кто-нибудь, а Мей… Он подсадил ее к верхнему люку танкетки, забрался сам и положил руки на рычаги управления.

ТУБ стоял возле тамбура и следил за танкеткой, пока она не скрылась за скальной грядой. Тогда он включил приемник отраженных сигналов и настроился на частоту аварийного маяка танкетки.

 

* * *

Высадив Мей у обрывистой стенки кратера, Алешкин развернул танкетку и повел ее в обход, лавируя среди скал и скальных обломков, которыми был завален Залив Радуги.

— Тоже мне, придумали название, — ворчал он. — Сплошные радуги… Мей! — позвал он. — Не уходите далеко, а то я потеряю вас.

Шлепая мягкими пластмассовыми гусеницами, танкетка карабкалась по камням, то и дело ее клало то на один бок, то на другой. Даже независимая подвеска кабинки не спасала Алешкина от резких толчков. Мей была где-то там, за скальной грядой, и он пытался разыскать туда проход. В одном месте сунулся было в узкую расщелину, но решил, что танкетка, чего доброго, заклинится панцирем и гусеницы повиснут в воздухе.

«Вот будет номер!» — подумал Алешкин.

Он повел танкетку в обход. И вдруг на вершине скалы, которую он огибал, распустился похожий на цветок, красивый пушистый фонтанчик и медленно опал кучкой пыли. За ним, подальше, вспыхнул другой. И вся каменистая пустыня внезапно покрылась фонтанчиками, как поле цветами. Они распускались то поодиночке, то по нескольку штук сразу, медленно угасали, а рядом вспыхивали другие.

Все это выглядело очень красиво. Алешкин никогда не видел ничего подобного и даже не сразу сообразил, что это такое.

Метеоритное облако накрыло Луну…

Он тут же двинул рычажок передатчика на полную мощность и закричал в микрофон:

— Мей! Бегите ко мне, Мей!!

Развернув танкетку, он бросил ее в лоб, вверх на скальную гряду.

Быстрый переход