Самым выдающимся ханьским мыслителем, идеи которого оказали огромное влияние на дальнейшее развитие материализма в Китае, был Ван Чун (27—97) — один из крупнейших материалистов древности. Свои философские взгляды он изложил в большом полемическом трактате «Лунь Хэн» («Критические рассуждения»).

Ван Чун признавал вечность и материальность мира. В объяснении мира он исходил из материальной субстанции ци, которую считал единственным источником бытия. Все в природе возникает естественно, как результат сгущения этой субстанции. Все вещи рождаются из ци, независимо от какой бы то ни было сверхъестественной силы.

Ван Чун разоблачал концепцию конфуцианства о сознательной деятельности неба и идее воздаяния, противопоставляя ей принцип естественного развития материального мира. Выступая против конфуцианской трактовки неба как божественного существа, Ван Чун давал небу материалистическое и атеистическое толкование и утверждал, что «небо есть тело, подобное земле». Однако, выдвигая положение о вечном существовании неба и земли, Ван Чун рассматривал их как нечто неизменное, в чем проявился метафизический характер его философии.

Уделяя в своем трактате большое внимание теории познания, Ван Чун считал источником знания чувственное восприятие реального мира. Он писал: «Если (человек) не слышит и не видит (окружающего), то у него не может быть и представления о нем». Ван Чун отрицал врожденное знание, мистическую интуицию, которыми, по конфуцианскому учению, якобы обладали мудрецы древности. Отрицая принципиальное различие между человеком и животным, Ван Чун указывал, что «человек есть (животное) существо; несмотря на то, что он может быть знатен... его природа не отличается от природы других существ».

Вместе с тем он писал: «Среди существ, рождаемых небом и землей, человек является наиболее ценным, и эта ценность определяется его способностью к знанию». Одной из самых ярких глав «Критических рассуждений» является глава «О смерти», в которой Ван Чун выступил против конфуцианского культа предков и даоских идей о средствах, дающих якобы возможность достичь физического бессмертия.

Ван Чун утверждал, что все живущее рождается, развивается и неминуемо умирает. Человек, как и все живые существа, подвергается полному уничтожению. «Среди существ, несущих в венах кровь, нет таких, которые не умирали бы», — писал философ. Он отвергал идею бессмертия души и утверждал, что «мертвые не превращаются в духов, не обладают способностью к познанию и не могут приносить людям вред». Направляя основной удар против конфуцианской идеологии, Ван Чун вместе с тем преследовал широкие просветительные цели, разоблачая всевозможные предрассудки и суеверия.

Импульсы этнического самоопределения оказывались сильнее рассудка. Этнопсихология китайцев требовала иного подхода к созданию религиозных мировоззренческих систем. Поэтому вполне понятно то, что материалистическое учение Ван Чуна и других философов этого направления вызвало яростные нападки со стороны представителей конфуцианства, целиком перешедших на идеалистические позиции.

После того как при Лю Хэне (Вэнь-ди, 179—157) был отменен циньский указ о запрещении конфуцианских трактатов, началась оживленная деятельность по восстановлению классических книг, составлению многочисленных комментариев и филологическому исследованию древних текстов. Образовалось несколько школ по изучению и трактовке классических текстов, выдвигавших свои версии по поводу подлинности различных списков древних конфуцианских трактатов. Со времени У-ди обновленное конфуцианство, сделавшееся официальной идеологией господствующего класса, постепенно начинает превращаться в своеобразную государственную религию.

Одним из основателей и наиболее ярких представителей ханьского конфуцианства был Дун Чжун-шу (II в.