Замечательно липло к евреям поношение! "Безбожники", "человеконенавистники"... Ещё один грек Аполлоний Молон привнёс: "фанатики, бездари" – и, распалясь, припечатал: "евреи-трусы".

По тем временам такое не лезло ни в какие ворота: евреи славились как воины ещё с той поры, когда оба их царства – Израиль на севере и Иудея на юге – годами, неутомимо и самозабвенно противостояли много более могучим имперским армиям ассирийцев и вавилонян.

Война в древности часто была священным делом, религиозным занятием. Но одно дело язычники, другое – народ Единого Бога. С ним в битве заодно не какой-нибудь Марс, а Всемогущий Бог всей Вселенной.  Меч древнего еврея направляла Вышняя длань, оттого и его самозабвенная неистовость в бою.

Римские историки, скрепя юдофобскую свою душу, честно писали о доблести евреев в войнах против римлян. Дион Кассий: "Полководец Юлий Север не осмелился напасть на евреев, видя их численность и отчаянную храбрость". Александр Македонский всю свою империю завоевал с 32 тысячами солдат, но для взятия Иерусалима в Иудейскую войну римлянам потребовалось 80-тысячная армия против двадцати трёх тысяч воинов-евреев.

А за двести лет до того, в Египте, где правили греческие цари династии Птоломеев, до тридцати тысяч еврейских солдат составляли гарнизоны местных крепостей; евреи были полицейскими, таможенниками на Ниле, стражниками на неспокойной границе с Нубией; евреи Ониас, Досифей, Хелкия и Ханания становились главнокомандующими египетским войском. Это во 2 веке до н.э., как раз во времена Аполлония Молона. Но что юдофобу факты! Он, собственно говоря, и еврейскую трусость определил довольно туманно: "Евреи в бою подменяют храбрость безумной и дерзкой отвагой". Про отвагу не услышалось, отсутствие храбрости – отпечаталось в умах клеймом на тысячелетия.

Аполлоний Молон один год, 78 г. до н.э., преподавал в школе Посидония на Родосе. Именно в тот год среди родосских слушателей был блестящий римский оратор Цицерон (106-43 гг. до н.э.). Он-то и повёз идеи своих учителей в Рим. С. Лурье называет Цицерона первым и наиболее рьяным антисемитом в римской литературе. Первый, но далеко не последний. Отличились и воспитатель Нерона философ Сенека, и популярные поэты Ювенал и Марциал. Философ Цельс через 400 лет после Манефона довёл его соображение об евреях, как потомках "шарлатанов и бродяг", изгнанных из Египта, до утверждения, что евреи – беглые египетские рабы. А раб, всем тогда было ясно, - презираем, его нрав отвратен, его помыслы грязны. Образное мышление людей греко-римского мира не замедлило перенести понятие "грязный" на физический облик еврея, и родило устойчивое до наших дней: "вонючий еврей".

Идеи зудят в мозгах, а чешутся руки. Юлий Цезарь благосклонно принял евреев, им, единственным из всех покорённых Римом народов, даровали полную религиозную и бытовую независимость, еврейская римская община благоденствовала, в 1 веке из шестидесяти с лишним миллионов жителей империи к иудаизму склонялись три миллиона – почти пять процентов. Но что же остальные 90-95%? Показателен следующий факт. Покорителям Иерусалима Веспасиану и Титу по римскому обычаю полагались триумф и титул с обозначением покорённого народа "Император Иудаикус", однако они, все почести приняв, отказались от слова "Иудаикус": "Император жидовский" худо звучало для римского уха. Евреи, при всём римском почтении к их воинской доблести, оказывались как-то пониже германцев или, скажем, даков.