Роберт Силверберг. Старик
Корабль приземлился на самом краю посадочного поля. Старик спустился по трапу и замер оглядываясь. Приятно было снова увидеть Землю. Четверть своей жизни ему это удавалось только урывками, между полетами. Он стоял, держась за прохладный металлический поручень, и смотрел на поле. С Каллисто он улетел ночью, и космодром на спутнике был ярко освещен блестящими точками натриевых прожекторов и мерцающими созвездиями сигнальных огней. Без яркого света было никак – посадка корабля требовала от пилота чертовски хороших рефлексов, все решалось за доли секунды. Старик посмотрел на свои руки, которые его еще ни разу не подвели, и гордо улыбнулся. Потом он подобрал вещмешок и зашагал через поле. Не успел он сделать нескольких шагов, как из-за тележки техобслуживания выступил кто-то и улыбнулся ему. – Привет, Картер! – Привет, – добродушно отозвался Старик. Судя по выражению лица, он явно не узнал того, кто его приветствовал. – Я Селвин, Джим Селвин. Вспомнил? На лице Старика, покрытом морщинами – свидетельством постоянного нервного напряжения – появилась улыбка. – Конечно, помню, лейтенант. – Больше не лейтенант, – покачал головой Селвин. – Меня отправили в отставку. – О, – произнес Старик. Он помнил Селвина с тех времен, когда сам был еще кадетом. А лейтенант Джеймс Селвин тогда был одним из самых известных людей в Космическом Патруле. Как-то он посетил Академию, разговаривал с новобранцами, и одним из них был Старик. Старик слегка покраснел, вспомнив, какими глазами восторженного идолопоклонника смотрел тогда на Селвииа. И вот Селвин снова перед ним. В отставке. Бывший… – А чем вы сейчас занимаетесь? – спросил Старик. – Сейчас я механик. Занимаюсь техобслуживанием. Никак не избавиться от тяги к ракетам. Меня отправили в отставку после очередного полета на Плутон. Я, похоже, немного замешкался с разворотом, или что-то в этом роде. Хорошо, что это заметили прежде, чем я устроил аварию. – Да, – сказал Старик. – Хорошо. Для того чтобы управляться с такой махиной необходимо острое зрение и отличная реакция! Как только рефлексы начнут сдавать – все, на выход. Он вдруг бросил на Селвина быстрый вопросительный взгляд. – Кстати, Селвин, скажи мне одну вещь. – Какую? – Не было обидно, что тебя так взяли и выперли, в смысле отправили в отставку? Ну, не больно смотреть, как корабли взлетают, а ты остаешься? – Черт побери, нет! – ответил Селвин, кашлянув. – Сначала я отбрыкивался как мог, но потом все прошло. Конечно, чего-то не хватает, но я понимаю, что уже было пора. Ты же помнишь Леса Хадлстона? Старик, помрачнев, кивнул. Хадлстон был одним из немногих, кому удалось одурачить врачей. Все пилоты его возраста давно вышли в отставку, а он продолжал летать до того самого злополучного старта с Марса. Он замешкался всего на одну пятую секунды, но это обошлось в сто человеческих жизней и пятьдесят миллионов долларов. После этого контроль был ужесточен. – Как полет? – спросил Селвин. – Нормально, – кивнул Старик. – Я летел с Каллисто. Там везде сплошной голубой лед. Ничего особенного. – Да, – кивнул Селвин. Глаза его почему-то затуманились. – Ничего особенного. Просто голубой лед. – И все. Но полет прошел нормально. Следующий рейс, похоже на Нептун. Неплохо? – Да, Нептун – интересное место, – произнес Селвин и облокотился на ручку тележки. |
