|
- Ну что это за рука, ей-богу! - сказал он. - Ладно, затекай, если уж так хочешь. Превращайся в птичью лапу, тебе это все равно не поможет. "Поешь, - подумал он, поглядев в темную воду и на косую линию уходящей в нее бечевы, - и твоя рука станет сильнее. Чем она виновата? Ведь ты уж сколько часов подряд держишь рыбу. Но ты не расстанешься с ней до конца. А пока что поешь". Он взял кусок рыбы, положил его в рот и стал медленно жевать. Вкус был не такой уж противный. "Жуй хорошенько, - думал он, - чтобы не потерять ни капли соков. Неплохо было бы приправить ее лимоном или хотя бы солью". - Ну, как ты себя чувствуешь, рука? - спросил он затекшую руку, которая одеревенела почти как у покойника. - Ради тебя я съем еще кусочек. Старик съел вторую половину куска, разрезанного надвое. Он старательно разжевал его, а потом выплюнул кожу. - Ну как, рука, полегчало? Или ты еще ничего не почувствовала? Он взял еще один кусок и тоже съел его. "Это здоровая, полнокровная рыба, - подумал он. - Хорошо, что мне попался тунец, а не макрель. Макрель слишком сладкая. А в этой рыбе почти нет сладости, и она сохранила всю свою питательность. Однако нечего отвлекаться посторонними мыслями, - подумал он. - Жаль, что у меня нет хоть щепотки соли. И я не знаю, провялится остаток рыбы на солнце или протухнет, поэтому давай-ка лучше я ее съем, хоть я и не голоден. Большая рыба ведет себя тихо и спокойно. Я доем тунца и тогда буду готов". - Потерпи, рука, - сказал он. - Видишь, как я ради тебя стараюсь. "Следовало бы мне покормить и большую рыбу, - подумал он. - Ведь она моя родня. Но я должен убить ее, а для этого мне нужны силы". Медленно и добросовестно старик съел все клинообразные куски тунца. Обтирая руку о штаны, он выпрямился. - Ну вот, - сказал он. - Теперь, рука, ты можешь отпустить лесу; я совладаю с ней одной правой рукой, покуда ты не перестанешь валять дурака. Левой ногой он прижал толстую бечеву, которую раньше держала его левая рука, и откинулся назад, перенеся тяжесть рыбы на спину. - Дай бог, чтобы у меня прошла судорога! - сказал он. - Кто знает, что еще придет в голову этой рыбе. "По виду она спокойна, - подумал он, - и действует обдуманно. Но что она задумала? И что собираюсь делать я? Мой план я должен тут же приспособить к ее плану, ведь она такая громадина. Если она выплывет, я смогу ее убить. А если она так и останется в глубине? Тогда и я останусь с нею". Он потер сведенную судорогой руку о штаны и попытался разжать пальцы. Но рука не разгибалась. "Может быть, она разожмется от солнца, - подумал он. - Может быть, она разожмется, когда желудок переварит сырого тунца. Если она мне уж очень понадобится, я ее разожму, чего бы мне это ни стоило. Но сейчас я не хочу применять силу. |
