После этого обучения он стал каким-то другим. Он стал синанджу, питаемым солнечной энергией и знанием всей мощи человечества. В его сознании всплыла маленькая рыбацкая деревушка на побережье Западно-Корейского залива, и он, каким он был, — Ремо Вильямс, экс-коп, Америка.

Он ещё думал об этом, когда специальный вертолёт, замаскированный и предназначенный для ночных полётов, приземлился на базе. У пилота было распоряжение командира о мягкой посадке, а командир был предупреждён о том, что он не должен ни с кем обсуждать цели своего прибытия.

— Мы на самом краю Кубы, приятель. Никто нe может попасть сюда или выбраться отсюда без установления личности, — сказал командир.

— Я говорю, что он выйдет сюда.

— Почему?

— Не могу сказать.

— Хорошо, ты расскажешь это Си-Ай-Эй, или Эн-Си-Эй, или каким-нибудь ещё изданиям, в которых занимаются скрытым шпионажем и остальными гадостями. Это место охраняется моряками США. Никто не может проскользнуть мимо них.

— Извините меня, — сказал Ремо, вплотную приблизившись к командиру вертолёта.

— Вы голубой ангел?

— Может быть. Нечто похожее на это, — сказал Ремо. — Я не знаю.

— Вы один. Они сказали, что вы не должны знать кода.

— Кто они? — воскликнул командир вертолёта.

— Они не сказали, — крикнул пилот, взлетая в ночь. Навстречу появились огни истребителей, охраняющих флот и базу от возможного нападения.

Ремо откинулся на спинку своего кресла, скрестил руки и устроился поудобнее, чтобы немного вздремнуть. Он ощущал запах топлива и новых заклёпок вертолёта, но сконцентрировался на звёздах и редких просветах чистого пространства и на своей собственной кровеносной системе. А поскольку они были в порядке, то и всё остальное было в порядке.

Когда вертолёт начал снижаться, уже занимался кроваво-красный рассвет, обычный для Карибов, позволявший разглядеть маленькие оштукатуренные виллы пуэрториканского курорта Флора дель Мар. Ремо мог различить площадки для гольфа, теннисные корты и плавательные бассейны. Он показал пилоту на маленькую виллу, стоящую на канале. Лодки для спортивной рыбной ловли, с их высокими капитанскими мостиками, покачивались на канале, похожие на больших белых чаек, сидящих на воде.

Ремо выпрыгнул из вертолёта раньше, чем тот коснулся земли. Он прошёл мимо местных собак — собак, больше похожих на грызунов, — бродивших кругом.

Ремо знал, куда ему надо идти. Он даже знал пароль. Его, должно быть, ждали, потому что, несмотря на ранний час, едва он вошёл на виллу, как раздался звук шагов.

— Ты привёз рису? — раздался скрипучий голос.

— Я забыл, Маленький Отец, — сказал Ремо. — Я работал над одной проблемой в электронике.

— Лучше бы ты изучал синанджу, чем эти провода и лампочки. Это занятие для белых и японцев.

— Я белый. Кроме того, корейцы сейчас тоже занимаются электроникой.

В жилой комнате появился мужчина с седыми волосами, падающими на глаза при каждом покачивании головой. Он был одет в великолепное кимоно с блёстками и драгоценными золотыми нитями, напоминавшими великолепные рассветы на Корейских холмах.

— Такими вещами должен заниматься специалист. Но правда и то, что один из синанджу может сделать это лучше всех остальных, — проговорил Чиун, нынешний учитель синанджу. Ремо, который когда-то был его учеником, сейчас тоже стал Мастером.