Еще через некоторое время поняла, что в домике одна. Ёж ушёл.

И какое-то время понадобилось чтобы сообразить, что означает его исчезновение. Ушёл. Один. В маловменяемом состоянии. Он же…!

Подскочила и заметалась в поисках — чего бы накинуть. Не нашла, только тряпье какое-то, а под кроватью, вот смех — тапки домашние, розовые. Распахнула дверь — холодно, мороз сразу защипал щеки. Прояснилось. Звезды яркие, луна висит надщербленная. На луне взгляд зацепился, почему-то, ушедшая на убыль, она казалась важной. Впрочем, нерешенным оставался вопрос с тем, чего можно накинуть.

Снова поглядела на луну, наконец вспомнила и сделала самое естественное, что могла — упала на четвереньки, приземлившись на лапы. Легко и просто, как сли бы с детства этим занималась. От ступенек вела ясная дорожка запаха — колючего, серо-коричневого и стойкого. Да даже и без него — глубокая борозда в снегу. Человек шел медленно, едва волочил ноги. Он не мог убрести далеко.

Нагнувшись к следу, вдыхая его яркое ощущение, побежала. Лес опять проснулся и с ним проснулся слабый голод, только больше он мыслей не путал и не сводил с ума. Взяла на заметку — недавно здесь были куропатки. Но подождут. В крайнем случае сунуться поглубже в лес.

А Ёж действительно не сумел убрести далеко, нашелся на полпути к площадке раскопа. Увидала издали — обнимался с деревом. Подбежала, дернула за куртку. Отмахнулся, но вяло. Приник щекой к коре и вроде как засыпает. Зарычала на него, ударила лапой. Вроде как подействовало, очнулся. Оглядел, как в первый раз видит, удивленно.

А дальше стоило больших усилий заставить его возвращаться. Рычала, покусывала, била и толкала. Он ругался монотонно, пытался присесть в снег, угрожал чем-то там, бормотал себе под нос… Дошли. Там перекинулась — ведь это "перекинуться" называется? — и заставила его лечь. Последние — разве что в погребе еще есть, а в ларе точно больше нет — дрова скормила "буржуйке", три свечки отыскала, но поберегла на самый крайний случай. Посомневалась, у задремавшего Ежа пощупала лоб, нашла горячим. Но есть в любом случае нужно. Ушла на охоту, пока еще до утра далеко, и есть шанс что-нибудь изловить.

Кстати, было немного неловко мыслить по-новому — охота, добыча, оборотень…

Куропатка вышла одна, и еще один глухарь, тощий и старый. На первое время…

И, видимо, последние приключния Ежа окончательно доконали, потому что он то спал, то болтал всякую чушь. Алина подумала, было, этак полусерьезно, слегка стыдливо, что можно было бы просто уйти домой и всё забыть. Но нет, конечно, не ушла. Поила Ежа сомнительными отварами, результатом своей скудной фантазии. Кидала в самодеятельные "чаи" всё, что под руку попадало — хвою, горько пахнущую полынь, столбики зверобоя, не зная, как на самом деле правильно и дает ли такой состав какой-то эффект. Еще поила бульоном и водила к будочке на дворе. И приглядывалась. Заросший, одетый не по сезону, умученный. Странный, в общем. И как он оказался в почти двух десятках километров от города среди ночи в декабре?

Где-то под конец вторых суток отчаялась, разочаровалась привести его во вменяемое состояние — и предприняла экспедицию в соседнюю деревню, Старовское. Вообще-то она всерьез раздумывала над тем, чтобы попросить помощи у деревенских, кое-кого она еще помнила с лета. Но потом отказалась от идеи — а чего им сказать? Что, дескать, здрасьте, я тут случайно, мимо пробегала, а вообще-то я оборотень и давно бы уже домой умотала, да у меня там в избушке мужик больной, откуда прибрел — не знаю. Вы нам не поможете? Может быть даже не ненормальность ситуации, какая-то подсознательная опаска открыто пойти за помощью не позволила.